Протоиерей Артемий Владимиров - настоятель храма Всех Святых бывшего Новоалексеевского монастыря в Красном селе.

- Отец Артемий, расскажите, пожалуйста, с чего Вы начинали, как Вы пришли к вере, были ли в Вашей жизни какие-то чудесные события, свидетельствующие о действии Промысла Божьего?

- Вера вошла в мою жизнь незримо. Истинное чудо преображает внутренний мир человека и исполняет его душу радостью. Бог всегда близок к нам, но до поры до времени мы не видим простертой к нам Отеческой десницы. По гордости, которая застит очи, мы видим лишь серо-белые тона, но из этого не следует, что мир лишен своего многоцветия и красочности. Чудеса начинают происходить с нами тогда, когда мы чуть-чуть смиряемся под ударами судьбы. Спадает с глаз шелуха - и то, что вчера воспринималось нами как случайное, сегодня является красноречивым свидетельством заботы о нас Небесного Отца.

"Творчество – это участие в Божьем домостроительстве."

Карпова Татьяна Михайловна - кинорежиссер-документалист, сценарист, член Международного объединения кинематографистов славянских и православных народов, с 1982 по 1993 гг. - преподаватель ВГИКа, автор пятидесяти киносценариев, книги "Школьникам о документальном кино". Режиссер документальных фильмов "Монахи. Диалог с историей", "Видимое и сокровенное. Кино и Церковь", "Вечные тайны", "Сказание о Высоцком монастыре", "Плащаница воскресшего Христа", "Страна Варламова", "Великий Мордвинов. Жизнь артиста", "Мне приснился снимок", «Блаженны кроткие», «Пустите детей приходить ко Мне». Член жюри и участник кинофестивалей, обладатель медали Сергия Радонежского второй степени ("во внимание к усердным трудам во славу Святой Церкви"), главного приза "Золотой витязь" на МКФ (за лучший сценарий), приза Ежегодного открытого российского кинофестиваля "Женщины кино" (за вклад в кинематограф) и многих других призов и дипломов.

«Верю, что и на этот раз Вавилонская башня будет разрушена!»

- Владыка, расскажите, пожалуйста, о Вашем пути к вере. Были ли в Вашей жизни особые промыслительные события, через которые Господь открывал Вам Свою волю?

- Я родился и вырос в Абхазии, но много времени проводил и в России, где у меня было много родственников. И именно с Россией связано мое активное, сознательное воцерковление. Поначалу оно происходило благодаря моей бабушке, а потом я уже самостоятельно встал на тот путь, который привел меня к Православию. Мой первый московский храм, "Всех скорбящих радость", куда я стал ходить уже вполне осознанно и регулярно, располагался на Большой Ордынке. Я пришел туда по приглашению одного своего знакомого, чтобы послушать знаменитый хор под управлением Николая Алексеевича Матвеева, который исполнял Литургию Чайковского и Всенощную Рахманинова (в советские времена это было ярким событием в культурной жизни Москвы). Настоятелем храма был поистине удивительный человек - архиепископ Киприан (Зернов). В этом храме он служил с самого его открытия - после войны - и вплоть до своей кончины в начале 80-х годов. Владыка Киприан был замечательным проповедником: его проповеди были очень живыми и интересными и всегда производили на меня огромное впечатление.

- Отец Дмитрий, расскажите, пожалуйста, о том, с чего Вы начинали свою деятельность, как Вы пришли к вере, как вступили на путь священника?

- Я всегда веровал в Бога, поэтому у меня не было какого-то внезапного момента обращения. Я вырос в обыкновенной русской верующей семье, и хотя в те советские времена в Церковь мы не ходили, меня воспитывали в христианских устоях. Отец мой происходил из духовного сословия, и, несмотря на то, что никаких специальных разговоров о Православии мои родители не вели, они знали наизусть православные молитвы, в доме была икона, и в воспитании детей моя мама всегда руководствовалась христианскими заповедями. Например, когда кто-то из нас, детей, начинал жаловаться на другого, когда мы ссорились и осуждали друг друга, мама всегда говорила: «Не судите, и не судимы будете!». Мамин отец научил ее утренним и вечерним молитвам и следил за тем, чтобы она каждодневно молилась. Бабушка водила меня причащаться в храм на Соколе, недалеко от которого она жила. Я очень хорошо помню, как я причащался в детстве, помню особые церковные запахи. Однажды я испытал в церкви некое мистическое переживание: причастившись, я шел по солее, и меня внезапно охватил непонятный трепет…

Георгий Сергеевич Кротовский – хирург ЦКБ им. Семашко МПС РФ, руководитель отдела хирургии сосудов и ангиосексологии, доктор медицинских наук, профессор.

- Георгий Сергеевич, Вы – хирург больниц МПС. Деятельность врача близка к служению священника: врач исцеляет недуги телесные, духовный пастырь врачует недуги душевные. Не случайно Церковь во многих молитвах сравнивается со «врачебницей». Насколько остро Вы ощущаете в своем деле эту духовную миссию, ведь врач, поднимая человека с одра болезни, подчас – смертельно опасной, по-своему участвует в промысле Божьем?

- Прежде, чем перейти к ответу на Ваш вопрос, воспользуюсь случаем рассказать о нашей больнице: эта информация может сослужить службу тем, кто остро нуждается во врачебной помощи. Несмотря на то, что наша больница – ведомственная, мы с радостью окажем помощь всем, кто к нам обратится. В нашем медицинском обслуживании еще наличествует дисциплина, высокий уровень профессиональной подготовки персонала, все мы работаем с удовольствием, делаем очень серьезные операции, круг наших обязанностей расширяется, мы получаем новые прекрасные отделения… Те, кто нуждается в помощи в связи с различными сосудистыми заболеваниями, могут обратиться лично ко мне через Ваш сайт, и, естественно, мы отзовемся и поможем…

Нея Зоркая – доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Государственного института искусствознания, заслуженный деятель искусств РФ, профессор, автор многих книг и статей по вопросам кино, театра и культурологии, изданных в России и за рубежом (в том числе «Портреты», «У истоков массового искусства в России 1900-х – 1910-х годов», «Фольклор. Лубок. Экран», «История советского кино» (2005) и др.)

- Нея Марковна, Вы – православный человек еще с советских времен. Расскажите, пожалуйста, о Вашем пути в Церковь. Я знаю, что Ваша святая – Анна Кашинская. Были ли в Вашей жизни ситуации, когда Вы явно чувствовали ее поддержку и помощь?

- Я родилась в семье интеллигентной, но по комсомольско-советскому складу жизни типичной для 20-х годов. Моя мама – девушка из Кологрива, из деревни Большая Пасьма Костромской области – выросла в традиционной русской семье. Ее сестра была матушкой, муж которой – кологривский священник – погиб 1937-1938 годах. Но у нас в Москве об этом речи не было, и хотя мама – Вера Васильева – окончила Кологривскую гимназию и в ее мартикуле по Закону Божьему стоит «пять», все иконы в доме были спрятаны. В нашей семье я никогда не слышала никакого богохульства и несмотря на то, что отец мой был еврей из житомирских интеллигентских кругов, не было ни антисемитизма, ни антиправославия.

Рябинин Владимир Александрович – врач-кардиолог, доктор медицинских наук. Заместитель директора Института cкорой помощи им. Н. В. Склифосовского по лечебной работе

- Владимир Александрович, Вы - православный христианин и врач - расскажите, пожалуйста, как Вы пришли в Церковь.

- Приблизительно с того же возраста, как я стал заниматься медициной (в 16 лет я поступил на фельдшерское отделение медицинского училища), я почувствовал необходимость почитания нашей истории. Я испытываю безмерную благодарность к своим учителям, в особенности, к преподавателю литературы, которая водила нас по московским окрестностям – разрушенным монастырям, храмам, историческим памятникам. Это были суровые советские времена – 60-е годы, когда даже такое, чисто познавательное знакомство с нашей историей пробуждало в молодом человеке необходимость осознавать себя частицей великой культуры, наследником духовных ценностей, увы, забытых или лежащих где-то под спудом… И, конечно же, у меня, как, наверное, и у всех, возникали вопросы о том, существует ли в жизни что-нибудь незыблемое и вечное, для чего ты появился на свет и чему посвящена твоя жизнь?

Андрей Битов - писатель, автор романа "Пушкинский дом", трилогии "Оглашенные" (повестей "Птицы, или Оглашение человека", "Человек в пейзаже", "Ожидание обезьян") и других, лауреат отечественных и зарубежных премий, председатель ПЕН-центра.

- Андрей Георгиевич, я знаю, что Вы крестились уже в зрелом возрасте. Расскажите, пожалуйста, о Вашем пути к крещению.

- Поскольку мои родители родились до революции, то они, естественно, были крещены в православной вере. Более того, фамилия моей матери - Кедрова - фамилия священническая. Мой прапрадед - отец Василий Кедров - был священником: известно, что он приехал из Киево-Печерской Лавры в Гатчину и, по семейной легенде, стал протоиереем Гатчинского собора (эти сведения, правда, нуждаются в уточнении). А моя любимая бабушка - немка по происхождению - поменяла свое лютеранство на православие, когда выходила замуж.

Что касается меня, то мой путь к крещению был долог, и, по какому-то роковому стечению обстоятельств, мне никак не удавалось покреститься. Когда в 1962 году у меня должен был родиться первый ребенок - моя старшая дочь, то я решил принять крещение вместе с ней. Но этого не произошло: видимо, я еще не был внутренне готов к этому шагу. Однако намерение покреститься не оставляло меня. Тем более, что рядом со мной всегда были люди, которые меня к этому подталкивали. Сначала меня убеждал принять крещение писатель Юз Алешковский, который крестился у отца Александра Меня. Но он проявлял такую настойчивость, что вызвал с моей стороны яростное, как у ребенка, сопротивление. Опять что-то мне помешало.

Я своих героев очень люблю!

Олеся Николаева– автор семи поэтических сборников, двух книг прозы, двух книг религиозной публицистики и множества публикаций в периодике. Она ведет курс художественного мастерства в Литературном институте имени М. Горького. В Биографическом словаре “Русские писатели ХХ века” о ней сказано: “Христианская просвещенность, представления об эстетической убедительности Православия и церковной жизни в значительной мере определили своеобразие стиля Николаевой, причем тематика и поэтика ее стихов и прозы 1980-90-х гг. связаны с сознательным и деятельным отстаиванием христианских ценностей в обществе; в ее творчестве естественно растворено религиозное сознание”.

– Россию еще совсем недавно по праву называли “самой читающей страной”.  Существует мнение, что у нашей страны особые связи с литературой, которая, как в девятнадцатом, так и в двадцатом веке, влияла не только на отдельные умы, но даже на саму историю. Что Вы думаете об этом как человек, для которого литературное творчество является профессией?

– В России к литературному творчеству, особенно в указанные века, по преимуществу относились как к духовному подвигу, способному преобразить реальность, в отличие, скажем, от Запада, где литература оставалась беллетристикой – просто изящной словесностью. Русская классика была не просто “чтивом”, но школой жизни, школой мысли: в ее “руслах” стихия русской души обретала и направление, и форму. Литературным героям подражали, их любили и ненавидели, с ними спорили, как с живыми людьми. Либерально-демократическая пресса чуть не замордовала Достоевского за роман “Бесы”, который, по ее мнению, порочил и доносил на революционно-освободительное движение. Кроме того, грань между жизнью и литературой, действительно, была очень тонка.

Нужен ли телевизор в православном доме?

  – Сегодня интернет и телевидение стали неотъемлемой частью нашей жизни. Однако существует мнение, что с христианской точки зрения влияние телевидения на сознание крайне неблаготворно и разрушительно. Действительно ли, на Ваш взгляд, воздействие современных средств массовой информации таит в себе опасность духовного опустошения человека?

 – До моего рукоположения в священники я занимался литературно-критической и редакционно-издательской деятельностью, а также журналистикой. Кроме этого, в течение десяти лет я был научным сотрудником Института искусствознания, где я изучал “эстетические проблемы средств массовой коммуникации”. На “человеческом” языке это означает, что я вместе с коллегами занимался новыми техническими видами искусств: кино, фотографией, телевидением, радио, грамзаписью и т.д. Мы исходили из того, что плохих “языков” не бывает; “языки” литературы, живописи, музыки и так далее, в том числе и “языки” технических видов искусств, сами по себе нейтральны, а встречаются лишь плохие кинооператоры, бездарные телережиссеры, слабые радиоведущие, безвкусные фотохудожники. В конечном счете, я и до сих пор так думаю.

Наш приход - ведомственная больница

 Отец Максим, очевидно, что каждый приход представляет собой некий социальный срез. Ваш храм св. Татианы при Московском университете в этом смысле уникален: сюда приходят люди с определенными интеллектуальными запросами, в большинстве своем - молодая интеллигенция. Существует ли для Вас как для пастыря какая-либо специфика в общении с ними? Видите ли вы нечто особенное в характере их духовных потребностей, жизненных ситуаций, внутренних проблем?

В каком-то смысле все приходы одинаковы. Главным в любом Православном храме должно быть богослужение и жизнь Таинств Церкви. Все эти годы мы старались преодолевать и в себе самих, и в наших прихожанах это ощущение особенности, преодолевать мысль о том, что наш приход, как вы сказали, не такой, как остальные. Каждый приход, если употребить образ, который присутствует в молитвах Таинства исповеди, есть лечебница, больница. Так вот, существуют больницы, организованные по принципу местному, географическому, а есть больницы ведомственные. Наш приход - именно ведомственная больница, поликлиника при Московском государственном университете. Так же, как врач в деревне сталкивается с болезнями, в чем-то отличными от болезней в центре Москвы, так и мы имеем дело с ситуациями, которые в этом смысле определяют специфику нашего прихода. Но эта специфика присутствует - наряду с единством - и в любом другом приходе.

«Ныне и Бог Тот же, и Иов тот же, и сатана тот же»

Отец Андрей Кураев – диакон храма Рождества Иоанна Предтечи на Пресне.  Родился в 1963 году в Москве, выпускник философского факультета МГУ, профессор Московской Духовной Академии, проповедник, миссионер, церковный публицист, автор более 40 книг по православной апологетике в защиту христианского вероучения.

- Отец Андрей, Вы – как проповедник и исследователь церковных вопросов – стоите особняком по отношению к практике современной православной журналистики. Уникальность Вашей позиции состоит, прежде всего, в том чувстве бесстрашия и свободы, с которыми Вы подходите к проблемам Православия. Вы не просто обращаетесь к нелицеприятным сторонам современной церковной жизни, но часто выводите на поверхность весьма неблаговидные моменты в истории Церкви и житиях святых – моменты, о которых обычно предпочитают умалчивать. Согласитесь, что подробности взаимоотношений св. Епифания Кипрского со св. Иоанном Златоустом или св. Димитрия Донского с митрополитом Киприаном могут смутить не только людей, далеких от Церкви, но и многих поборников Православия. Чем можно объяснить это бесстрашие? Что бы Вы посоветовали тем, кого смущают подобные вещи?

- Сначала давайте поговорим по поводу слова «бесстрашие». В древнерусском и церковно-славянском языке значение этого слова было резко критическим и ругательным. Когда древнерусский книжник о ком-нибудь говорил, что «сей князь бесстрашен зело», то это означало, что худшей сволочи земля просто не видела. Бесстрашный – это тот, кто не имеет никакого страха, в том числе – и страха Божьего: это человек совершенно бессовестный, а значит – способный на все. Надеюсь, что не в этом смысле Вы говорите о моем бесстрашии.

Обсудить на форуме >>>

Интервью с автором жизнеописания А.Ф.Лосева почетным профессором МГУ Азой Тахо-Годи

В этом году исполняется сто пятнадцать лет со дня рождения, и двадцать лет со дня смерти Алексея Федоровича Лосева – выдающегося русского ученого, религиозного философа, крупнейшего специалиста по античной культуре, «последнего из могикан» плеяды мыслителей начала ХХ века. Он считал себя учеником Владимира Соловьева, дружил с о.Павлом Флоренским, создал фундаментальные труды по античной философии и подготовил несколько поколений учеников, среди которых были такие выдающиеся фигуры, как Сергей Аверинцев и Виктор Бибихин.

Уже после смерти мыслителя стало известно, что он еще в молодости принял тайный монашеский постриг с именем Андроник. О том, как в советские годы в обычной жизни проявлялась духовная позиция Лосева, мы беседовали с Азой Алибековной Тахо-Годи, которая многие десятилетия провела рядом с ним.

– Сейчас существует множество мифов о том, какова была религиозность Лосева. Широта мнений и вариантов неохватна: есть те, кто считает, что Лосев «интересовался православием» лишь как ученый и эрудит, и те, кто выражает полярное мнение: Лосев был аскетом и подвижником – не только в научном, но во вполне религиозном, мистическом смысле, в лоне Русской Православной Церкви. Скажите, какова же на самом деле была религиозность Алексея Федоровича?

Зимой 2007 года в магазине "Троицкая книга" в книжном отделе была установлена новая мебель.