Апостол Павел о трудах благовестия

Ибо в учении нашем нет ни заблуждения, ни нечистых побуждений, ни лукавства; но, как Бог удостоил нас того, чтобы вверить нам благовестие, так мы и говорим, угождая не человекам, но Богу, испытующему сердца наши. Ибо никогда не было у нас перед вами ни слов ласкательства, как вы знаете, ни видов корысти: Бог свидетель! Не ищем славы человеческой ни от вас, ни от других: мы могли явиться с важностью, как Апостолы Христовы, но были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими. Так мы, из усердия к вам, восхотели передать вам не только благовестие Божие, но и души наши, потому что вы стали нам любезны (1 Фес. 2, 3–8).

Наше учение — не обман. Ибо обманывающие не подвергают себя опасностям, а скорее вдаются в роскошь: я же подверг себя опасностям. Отсюда, таким образом, ясно, что мое учение не обманывает и что не за человеческие дела я принимаю на себя опасности, а за Божественные и непреложные...

Не сказал: мы терпели бесчестие; или: не пользовались честью, чтобы не показалось им это упреком, но: мы не искали почестей, хотя этого действительно и требовала проповедь. Ибо если царских послов мы удостаиваем большой чести, то гораздо более должны почитать посланников Божиих. Посему как же мы будем делать что-либо ради славы, когда в качестве учителей мы не желали почестей ни от вас, ни от других?

Тихи, то есть кротки, необременительны. Или: тихи среди вас, то есть незлобивы, нечестолюбивы. Ибо незлобивый ничего такого не помышляет...

Посему не только, говорит апостол, мы не брали ничего от вас, но: восхотели, то есть сильно желаем истощить для вас даже души свои, если нужно будет. Посему подавать благовествование — дело драгоценнейшее, но отдать душу — гораздо труднее и есть дело необыкновенной любви,— таков его вывод.

Блаженный Феофилакт Болгарский