Священство Христа

Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие, и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью (Евр. 9, 24–25).

Иудеи очень превозносились своим храмом, ибо нигде на земле не было такого храма ни по красоте, ни по великолепию. Так как иудеи увлекались телесным, то Бог повелел соорудить его великолепнейшим образом. Поэтому к нему приходили даже с концов земли (см.: Деян. 2, 5–11). Что же делает Павел? Как поступил он по отношению к жертвам и ниспроверг их, противопоставив им смерть Христа, так и здесь, противопоставив храму небо, показывает различие. Прочие архиереи входили в рукотворенное святилище, которое было по образу истинного устроенное, то есть было образом неба, ибо оно было истинное святилище. Христос же вошел в самое небо, хотя все наполняет и везде присутствует, но Павел говорит это в отношении к человеческой сущности. Различие же показывает не только для этого, но и чтобы показать, что наш Первосвященник — ближе к Богу. Ибо ветхозаветные первосвященники видели Бога чрез символы, Христос же созерцает Самого Бога, явившись пред лице Божие. И это сказано по снисхождению Его, по Его человеческой природе. Что значит: за нас? Вошел, говорит, с жертвой, могущей умилостивить Отца, а также примирить нас с Ангелами: ибо и те враждебно относились к нам, как врагам Господа их. Посему ныне является за нас; ныне — обозначает, что Он вошел, как Первосвященник, ибо вошел ради нашего примирения...

Но не для того вошел ныне в небо, чтобы и в другой раз войти, принося Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно. Заметь превосходство Христа.

Тот — каждогодно, Христос — однажды. С чужою кровью. И в этом превосходство.

Тот — с чужою кровью, тельцов и козлов, Христос же — со Своею собственной.

23 марта

Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею (Евр. 9, 26)

Здесь <апостол> открывает и некую тайну, почему явился к концу веков, после множества грехов. Ибо если бы смерть Его произошла вначале, когда грех не был настолько распространен, тогда никто не уверовал бы, во второй же раз Ему не надлежало умирать; следовательно, все показалось бы бесполезным. Теперь же, после того как с течением времени было множество беззаконий, то справедливо Бог явился в конце веков, чтобы жертвою Своею, то есть телесной смертью Своею, уничтожить, то есть низвергнуть и обессилить, грех... Каким же образом грех сделался бессильным? Тем, что совершавшие его были безнаказанно прощены. Ибо сила греха в том и состоит, чтобы навлечь наказание. Этот самый вопрос задал себе и <святитель> Григорий Нисский в Катехетическом поучении; и в Слове на праздник Рождества Христова об этом самом говорит: «Почему в конце веков воплотился Сын?».

И отвечает: «Потому, что как лучшие врачи, когда лихорадочный жар еще внутри медленно жжет тело и в силу причин, производящих болезнь, усиливается, не подают никакой помощи из пищевых материалов больному, а выжидают времени, когда болезнь достигнет высшей степени своего развития, так и по отношению к нам. Врач душ ожидал, когда откроется совершенно вся болезнь нечестия, чтобы ничего из скрытого не оставить не исцеленным, так как врач врачует только явное»...

И как человекам положено однажды умереть, а потом суд (Евр. 9, 27).

Теперь высказывает и причину, почему Христос однажды умер: именно потому, говорит, что явился искуплением единой смерти. Ибо определено людям однажды умереть. Поэтому и Он однажды умер за всех. Что же? Разве мы ныне не умираем? Умираем, но мы не подчинены смерти, как прежде, и не подчинены по причине надежды на воскресение, источником которой явился умерший за нас Христос, и такая смерть — не смерть, а успение.

24 марта

О втором пришествии Христа

И как человекам положено однажды умереть, а потом суд, так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение (Евр. 9, 27–28). Теперь апостол желает показать не то, что Христос заплатил за нас смертью, которой мы должны были подвергнуться в наказание, но следующее: так как Христос, будучи Богом, вместе с тем поистине был человеком, то как люди однажды умирают, а потом суд, так и Он однажды умер.

Хотя Он и Первосвященник, но Он же и приношение, и жертва, чтобы подъять грехи многих.

Как на Литургии мы возносим грехи и говорим: «Волею и неволею мы согрешили, прости», то есть мы прежде вспоминаем о грехах, а потом просим прощения,— так и Сам Он сказал Отцу: за них Я посвящаю Себя (Ин. 17, 19). Или: вознес грехи, то есть снял их с людей и принес к Отцу, чтобы Он отпустил их. Почему же сказал: многих, а не: всех? Потому, что не все уверовали. Смерть Его соответствовала погибели всех, и, насколько от Него зависит, Он умер за всех. Вознес же грехи не всех, потому что они сами не желали этого. Посему они сделали для себя смерть Сына Божия бесполезной, что и достойно ужаса...

Он умер, говорит, подъяв грехи наши и принесши их Отцу, чтобы изгладить их, ради чего Он и умер. Ибо Тому, Кто не знал греха, Отец вменил грех, так как Он, Христос, усвоил Себе наше естество. Во второй раз явится, не нося на Себе уже более грехов и не имея нужды ради них во второй смерти, но как Судия для ожидающих Его во спасение, то есть верующим в Него и ожидающим пришествия Его: очевидно, и живущим достойно спасения. Конечно, Он придет не только для спасения, но и для наказания неверующих и грешников, но апостол сказал только радостное.

Блаженный Феофилакт Болгарский