Троице-Сергиева Лавра — святая родина русской души

9 октября

Посетивший Троице-Сергиеву Лавру в XVII в. архидиакон Антиохийского патриарха Павел Алеппский отзывается о ней с величайшим восхищением как о прекраснейшем месте всей земли. Церковь же Святой Троицы «так прекрасна, что не хочется уйти из нее». Нам нет нужды заподазривать искренность этого суждения: ведь Алеппский писал не для печати, а исключительно для себя и для своих внуков, и лишь в наше время его впечатления стали общим достоянием… Это свидетельство Павла Алеппского невольно проверяет на себе всякий, кто прожил достаточно времени возле Дома Пресвятыя Троицы, как выражались наши летописцы.

При туристском обходе Лавры беглому взору впервые развертывается не подавляющее количественно, но действительно изысканное богатство художественных впечатлений от нее. Есть, однако, и гораздо более тонкое очарование Лавры, которое охватывает изо дня в день, при вживании в этот замкнутый мир. И это очарование, теплое, как память детства, уродняет душу Лавре, так что все другие места делаются отныне чужбиной, а это — истинной Родиной, которая зовет к себе своих сынов, лишь только они оказываются где-нибудь на стороне...

Неотразимость этого очарования — в его глубокой органичности. Здесь — не только эстетика, но и чувство истории, и ощущение народной души, и восприятие в целом русской государственности, и какая-то трудно объяснимая, но непреклонная мысль: здесь, в Лавре именно, хотя и непонятно — как, слагается то, что в высшем смысле должно называть общественным мнением, здесь рождаются приговоры истории, здесь осуществляется всенародный и вместе абсолютный суд над всеми сторонами русской жизни... Здесь ощутительнее, чем где-либо, пульс русской истории, здесь собрано наиболее нервных, чувствующих и двигательных окончаний, здесь Россия ощущается как целое...

10 октября

...Чтитель Пресвятой Троицы, преподобный Сергий строит Троичный храм, видя в нем призыв к единству Земли Русской, во имя высшей реальности. Строит храм Пресвятой Троицы, чтобы постоянным взиранием на него, по выражению жизнеописателя преподобного Сергия, побеждать страх перед ненавистною раздельностию мира. Троица называется Живоначальной, то есть началом, истоком и родником жизни, как Единосущная и Нераздельная, ибо единство в любви есть жизнь, вражда же, раздоры и разделения разрушают, губят и приводят к смерти. Смертоносной разделенности противостоит живоначальное единство, неустанно осуществляемое духовным подвигом любви и взаимного понимания.

По творческому замыслу основателя Троичный храм, гениально им, можно сказать, открытый, есть прототип собирания Руси в духовном единстве, в братской любви. Он должен быть центром культурного объединения Руси, в котором находят себе точку опоры и высшее оправдание все стороны русской жизни. Широкое гостеприимство, заповеданное Сергием и возведенное в силу закона царем Алексеем Михайловичем, дары всех родов, начиная от хлеба и кончая исцелением тел и душ, причем не забыты даже утешения детям — игрушки, самим Преподобным изготовленные,— все это вместе, по замыслу прозорливого открывателя Троичного культурного идеала России, должно было стать благоприятным условием для «взирания» на храм Пресвятой Троицы и созерцания в нем первообраза Божественного единства. Отныне Троичное храмоздательство связывается с именем преподобного Сергия, и не без причины Троичные храмы имели обычно Сергиевы приделы...

Но если храм был посвящен Пресвятой Троице, то должна была стоять в нем и храмовая икона Пресвятой Троицы, выражающая духовную суть самого храма... Икона Троичная, дотоле неизвестная миру, появляется впервые в Московский период Руси и художественно воплощает духовное созерцание служителя Пресвятой Троицы — Сергия...

11 октября

…Нас умиляет, поражает и почти ожигает в произведении Рублева вовсе не сюжет, не число «три», не чаша за столом и не крила, а внезапно сдернутая перед нами завеса ноуменального (недоступного для человеческого восприятия.— Ред.) мира, и нам в порядке эстетическом важно не то, какими средствами иконописец достигает этой обнаженности ноуменального,— а то, что он воистину передал нам узренное им откровение. Среди мятущихся обстоятельств времени, среди раздоров, междоусобных распрей... открылся духовному взору бесконечный, невозмутимый, нерушимый мир, «свышний мир» Горнего мира. Вражде и ненависти, царящим в дольнем, противопоставилась взаимная любовь, струящаяся в вечном согласии, в вечной безмолвной беседе, в вечном единстве сфер горних.

Вот этот-то неизъяснимый мир, струящийся широким потоком прямо в душу созерцающего от «Троицы» Рублева, эту ничему в мире не равную лазурь, несказанную мечту истосковавшегося по ней Лермонтова, эту невыразимую грацию взаимных склонений, эту премирную тишину безглагольности, эту бесконечную друг перед другом покорность — мы считаем творческим содержанием «Троицы». Человеческая культура, представленная палатами, мир жизни — деревом и земля — скалою,— все мало и ничтожно пред этим общением неиссякаемой, бесконечной любви: все — лишь около нее и для нее, ибо она своею голубизною, музыкою своей красоты, своим пребыванием выше пола, выше возраста, выше всех земных определений и разделений — есть само небо, есть сама безусловная реальность, то есть истинно лучшее, что выше сущего. Андрей Рублев воплотил столь же непостижимое, сколь и кристально-твердое и непоколебимо-верное видение мира. Но, чтобы увидеть этот мир, чтобы вобрать в свою душу и в свою кисть это прохладное, живительное веяние духа, нужно было иметь художнику перед собою небесный первообраз, а вокруг себя — земное отображение: быть в среде духовной, в среде умиренной...

12 октября

...Андрей Рублев питался, как художник тем, что ему было дано. И потому не преподобный Андрей Рублев, духовный внук преподобного Сергия, а сам родоначальник Земли Русской — Сергий Радонежский должен быть почитаем за истинного творца величайшего из произведений не только русской, но и, конечно же, мировой кисти.

В иконе Троицы Андрей Рублев был не самостоятельным творцом, а лишь гениальным осуществителем творческого замысла и основной композиции, данных преподобным Сергием.

Это — второй символ русского духа; под знаком его развертывается дальнейшая русская история, и достойно внимания, хотя иного и ждать было нельзя, что величайший литургический сдвиг, в котором, своим чередом выразились русская идея и своеобразные черты русского духа, опять-таки связывается с именем преподобного Сергия. Я говорю о Троичном дне как литургическом творчестве именно русской культуры, и даже определеннее — творчестве преподобного Сергия. Напомним, что Византия не знала этого праздника, как не знала она, в сущности, ни Троичных храмов, ни Троичных икон…

Праздник Троицы, нужно полагать, впервые появляется в качестве местного храмового праздника Троицкого собора — как чествование Троицы Андрея Рублева. Подобно тому как служба иерусалимского храма Воскресения — в мире по самому месту своего совершения единственная — делается образом и образцом службы Воскресения, повсюдно совершаемой, и вводится затем в устав или подобно тому, как празднество Воздвижения Креста Господня, опять-таки первоначально единственное по самому предмету празднования, по единственности Животворящего Креста, уставно распространяется в качестве образца… так точно местное празднование единственной иконы единственного храма, будучи духовной сущностью всего народа, бесчисленными отражениями воспроизводится в бесчисленных храмах, с бесчисленными иконами Троицы…

13 октября

...Так вот почему именно здесь, в Лавре, мы чувствуем себя дома более, чем в своем собственном доме. Ведь она и в самом деле воплотила в себе священнейшие воздыхания наших собственных глубин, но с таким совершенством и полнотою, с какими мы сами никогда не сумели бы их воплотить. Лавра — это более чем мы сами, это мы — в наиболее родных и сокровенных недрах нашего собственного бытия... Около Лавры, не в смысле стен, конечно, а в смысле средоточия культурной жизни, выкристаллизовывается культурное строительство русского народа. Праздник Троицы делается точкою приложения творчества бытового и своеобразных поверий, народных песен и обрядов. Красота народного быта обрастает вокруг этого Троицына дня и частью, как, например, наши Троицкие березки, вливается в самое храмовое действо, так что нет определенной границы между строгим уставом церковным и зыблющимся народным обычаем.

Русская иконопись нить своего предания ведет в иконописной лаврской школе. Русская архитектура на протяжении всех веков делает сюда, в Лавру, лучшие свои вклады, так что Лавра — подлинный исторический музей русской архитектуры. Русская книга, русская литература, вообще русское просвещение основное свое питание получали всегда от просветительской деятельности, сгущавшейся в Лавре и около Лавры. Самые странствования преподобного Сергия, а дальше бесчисленные поколения русских святых, бывших его именно духовными детьми, внуками и правнуками и так далее, до наших дней включительно, разносили с собою русское просвещение, русскую культуру, русскую хозяйственность, русскую государственность. А точнее сказать, русскую идею в ее целом, все стороны жизни нашей собою определяющую.

Свящ. Павел Флоренский. Троице-Сергиева Лавра и Россия. В кн.: Жизнь и житие Сергия Радонежского. М., 1991

Иконы Пресвятой Богородицы Изречения Святых отцов и подвижников благочестия святыни Троицкого подворья