|
…Все святые, разлучившись
с телами, ожидают воскресения мертвых.
Они уже веселятся перед лицом Божиим и
не боятся будущего, которое не таит для
них ничего страшного, но лишь воскресение
плоти, умножение славы и полное вхождение
в Царство. Все они веселятся, но только
душой. Так было бы и в отношении Богоматери,
если бы после точки в предложении о Ее
смерти ничего больше не стояло. Однако
праздник есть, и если он велик, то только
потому, что гроб, недолго хранивший тело
Богородицы, пуст. Воскресения ждут все
святые. Но Богоматерь для Себя уже ничего
не ждет. Ее гроб пуст той же священной
пустотой, которой ознаменован гроб Ее
Сына — Христа Спасителя.
Дом богат, когда полон
всякого добра. А вот гроб свят, когда
пуст. И пуст не от рук воров, кощунников
или гробокопателей, а от непобедимой
силы Воскресения! Именно так пуст гроб
Христов, этот источник всеобщего
воскресения. Пуст и гроб Матери Христовой.
Поэтому праздник Ее Успения велик. Он
и назван не днем умирания, а днем Успения,
поскольку недолгим был этот смертный
сон.
Ее окружало особое
воспитание, и душа ее очень рано ощутила
желание не отдаляться от Бога мыслью
ни на йоту. Через узкие врата незримого
для людских глаз подвижничества Она
вошла в простор открывающихся тайн. Ей
была подарена сладость особого
Материнства. Ей была положена на плечи
тяжесть материнского переживания о Нем
и безмолвного следования за Ним. Ей было
растерзано сердце всем тем кошмаром,
который вложен в понятие Страстной
недели. Она была несказанно обрадована
вестью о том, что Сладчайшее ее Чадо
живо! Ей ли не быть отмеченной особой
долей в час встречи со смертным холодом?
При всей скромной незаметности Своей
на страницах Евангелия,
Она — Мария — во всем
другая. С одной стороны, во всем, как мы,
Она умерла. Но, с другой стороны, во всем
другая, Она не оставлена во гробе…
|
