Божеское и человеческое

Предо мной две картины из Отечественной войны 1812 года. Вот французские солдаты. Они подошли к какому-то портрету и снимают шапки, смотрят, любуются. Рядом стоит Наполеон, окруженный свитой. Он наблюдает, какое впечатление производит портрет на войска…Что это? Это портрет сына Наполеона. Он приказал повесить его перед своей палаткой. Для чего? Завтра — Бородинский бой. И, чтобы воодушевить своих солдат, Наполеон показывает им изображение своего сына-младенца. Вот где источник героизма французских войск. Наполеон — их любимый вождь, и все, что имеет отношение к нему, и прежде всего его сын-наследник, должно придать храбрости в бою. Завтра — опасный бой, но они готовы умереть за Наполеона. Мы видим обоготворение человека, а Наполеон обладает высшей для человеческих сил властью.

А вот другая картина. Русские войска… Их начальник и главный полководец — фельдмаршал Кутузов. По войскам несут чудотворную Смоленскую икону Божией Матери. Хоругви, духовенство в облачениях… Солдаты и офицеры, без шапок, коленопреклоненные, молятся Царице Небесной. И сам вождь русских войск, престарелый Кутузов, опускается с трудом на колени пред чудотворным образом Божией Матери с молитвой… Здесь, а не в чем-то другом источник воодушевления русских войск. Не на свою храбрость, не на таланты и военную опытность надеются начальники и солдаты, но на помощь Божию. Завтра — трудный бой. И, чтобы ободрить, утешить свои войска, Кутузов велел пронести по русскому лагерю чудотворную Смоленскую икону Божией Матери. И, взирая на пречистый лик Богородицы, усердно молились русские солдаты, прося у Нее помощи и заступничества, непоколебимо веря в ее всемогущное ходатайство пред Спасителем Богом. Глубокая, наглядная параллель! С одной стороны — обожествление человеческого гения (у французов), с другой — вера в Бога (у русских)…

Cвященномученик Онуфриq (Гагалюка), архиепископ Курского.