Об исходе из плена вавилонского: Сущность истинного покаяния

В свое время мы пытались понять, почему в раю Бог впервые согрешившего человека так жестоко наказал? И была ли хоть какая-то возможность согрешившему человеку исправить свое трагическое положение? А ведь ответ уже дал нам Сам Христос, изложивший продолжение жизни Адама в притче о блудном сыне. Спасительный выход, оказывается, был не в слезах, не в признании вины, не в просьбе о помиловании, а в решении человека умолить Отца принять его в число Своих наемников (ср.: Лк. 15, 19). Наемник — человек подневольный, исполнитель дел и замыслов хозяина, человек, отрешившийся от своей собственной воли. И как принял бы Бог от человека такой подарок, его единственную собственность — свободную волю? Христос нам рассказал: Когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его, называя его ожившим своим сыном (ср.: Лк. 15, 20).

Нам скажут: «Что из того, что возможность была? Была, да быльем поросла. Райскими яблоками нас теперь не прельстишь. Да и тот, у кого мы свиней пасли, после Пришествия Христа стал совсем как ручной; он хоть и числится князем мира сего, но мы, революционно взглянув на мир, завели демократию, законы. Теперь у каждого хоть маленькое имение, да свое. Отрешаться от такой жизни совсем нет желания. А уж решать бывшие райские проблемы нашего пра-пра-пра… прадеда Адама вообще безрассудно».

Однако Христос называет становление человека сыном Божиим рождением свыше… Рожденных свыше апостол Иоанн называет чадами Божиими, верующими во имя Христа, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились (Ин. 1, 13). Если отбросить всякие аллегории, то надо согласиться, что род человеческий знает только одного такого человека — жителя рая первочеловека Адама. Оттого мы и говорим о пределе покаяния как о восстановлении сознания человека до его первозданного состояния.

Иерод. Серафим (Чуркин)