…Чувство братской
любви нередко заставляло меня молиться
ко Господу и к Пречистой Его Матери,
чтобы излилось на младшего брата Ивана
Божие благословение. И вот однажды после
горячей молитвы я изнемог, уснул и вижу
во сне: будто стою у самой паперти
каменной церкви, выйдя из нее в монашеском
одеянии.
Глянув вверх, я увидел луну и
чистое, ясное небо, все усеянное яркими
звездами… И под луной, несколько поодаль,
увидел я плывущую в воздухе лодку, а в
ней-то брата моего Ивана. На голове у
него красовалась бархатная шапочка
татарского покроя, красиво и богато
расшитая золотом и жемчугом. Тут
послышался мне в видении голос: «Видишь?
Так возвеличу брата твоего». После этих
слов я проснулся и, дивясь своему сну,
написал брату.
Было это три года спустя
после моего вступления в монастырь, в
июне 1863 года.
В ответном письме брат
вызвал меня в Москву — повидаться с ним
и его молодой женой. Мы очень радовались
свиданию после долгой разлуки.
Брат был
доволен своей судьбой: дело,что ему
досталось от тестя, у него спорилось, и
он богател не по дням, а по часам. Но я
заметил, что есть у него какое-то тайное
неудовлетворенное желание. Я его спросил
об этом, и он ответил:
— Слава и благодарение
Господу за все: всего у меня много. Есть
уже и две дочки, но вот горе — сына не
имею.
— А что,— спросил я
его,— видно, тебе очень бы хотелось
сына?
— Еще бы,— отвечал он,—
какой же отец и мать не желали бы иметь
сына? Но да будет, видно, воля Божия!
Очень меня взволновали
братнины слова. На другой день отстоял
я в Успенском соборе литургию, помолился
у святых мощей угодников Божиих, зашел
к Иверской и у чудотворной иконы излил
в молитве скорбь свою за брата, умоляя
Матерь Божию, чтобы Она умолила Сына
Своего даровать сына моему Ивану.
Помолившись, я купил в Иверской часовне
вершка в два в
серебряной ризе икону
Преблагословенной, чтобы благословить
брата перед отъездом.
|