…Уже совсем немного оставалось в моем кошельке денег: призрак злой нищеты все чаще и чаще вставал перед моими испуганными глазами (после смерти отца отец Феодосий остался единственным попечением своих сестер, что препятствовало его горячему стремлению к монашеской жизни.— Сост.).

От брата Ивана пришло письмо, в котором он извещал, что он приедет ко мне в Лебедянь вместе со своим хозяином.

Приготовлен был сестрами обильный обед. И вот, когда мы сели за стол и уже обедали, я вспомнил наших стариков родителей и сказал:

— Ах, брат! Живы были бы наши родители и видели бы они нас всех собравшихся вместе: то-то бы они нас благословили, то-то бы возрадовались!

Брат налил бокал и хотел потчевать приезжих гостей, но его остановил хозяин:

— Подожди, Иван Афанасьевич,— сказал он, — я недаром ехал сюда знакомиться с твоими родными: хотелось мне лично убедиться, что правду ты рассказывал о твоей семье. Теперь я все видел, все знаю. И вот пришло время сказать тебе и всем твоим, что я решаюсь выдать за тебя единственную дочь мою… Возьмите, Федор Афанасьевич, образ и благословите братца вашего жениться на моей дочери.

Я снял со своей груди образок — материнское благословенье, брат положил три поклона, и благословил я его словами: «Да будет над тобой и над вами благословенье Божие!».

Дух захватило от нахлынувшего на всех нас потока умиленных, благодарных слез к Богу и Преблагословенной. С видимым сочувствием смотрел на все Василий Дорофеевич

(так звали миллионщика), а потом и сказал:

— Ну вот, Федор Афанасьевич, мы возьмем теперь к себе сестрицу, Пелагию Афанасьевну, а ты во исполнение данного обета иди в обитель и молись за всех нас Богу…

В тот же вечер мой Богом нис- посланный благодетель и будущий родственник выехал из Лебедяни с братом и со всеми приказчиками, наказав мне дня через три привезти в Москву сестру Поленьку...