…Уже совсем немного
оставалось в моем кошельке денег: призрак
злой нищеты все чаще и чаще вставал
перед моими испуганными глазами (после
смерти отца отец Феодосий остался
единственным попечением своих сестер,
что препятствовало его горячему
стремлению к монашеской жизни.— Сост.).
От брата Ивана пришло
письмо, в котором он извещал, что он
приедет ко мне в Лебедянь вместе со
своим хозяином.
Приготовлен был сестрами
обильный обед. И вот, когда мы сели за
стол и уже обедали, я вспомнил наших
стариков родителей и сказал:
— Ах, брат! Живы были
бы наши родители и видели бы они нас
всех собравшихся вместе: то-то бы они
нас благословили, то-то бы возрадовались!
Брат налил бокал и хотел
потчевать приезжих гостей, но его
остановил хозяин:
— Подожди, Иван
Афанасьевич,— сказал он, — я недаром
ехал сюда знакомиться с твоими родными:
хотелось мне лично убедиться, что правду
ты рассказывал о твоей семье. Теперь я
все видел, все знаю. И вот пришло время
сказать тебе и всем твоим, что я решаюсь
выдать за тебя единственную дочь мою…
Возьмите, Федор Афанасьевич, образ и
благословите братца вашего жениться
на моей дочери.
Я снял со своей груди
образок — материнское благословенье,
брат положил три поклона, и благословил
я его словами: «Да будет над тобой и над
вами благословенье Божие!».
Дух захватило от
нахлынувшего на всех нас потока умиленных,
благодарных слез к Богу и Преблагословенной.
С видимым сочувствием смотрел на все
Василий Дорофеевич
(так звали миллионщика),
а потом и сказал:
— Ну вот, Федор
Афанасьевич, мы возьмем теперь к себе
сестрицу, Пелагию Афанасьевну, а ты во
исполнение данного обета иди в обитель
и молись за всех нас Богу…
В тот же вечер
мой Богом нис- посланный благодетель и
будущий родственник выехал из Лебедяни
с братом и со всеми приказчиками, наказав
мне дня через три привезти в Москву
сестру Поленьку...
|