Оптинские старцы о молитве

…Вы сейчас пойдете ко все­нощной, помолитесь там, поста­райтесь помолиться хорошень­ко, постарайтесь углубиться в се­бя. Ведь в каждой из вас есть мир неизреченной красоты, в кото­ром таится много чистых востор­гов, неизглаголанных радостей. Войдите в себя — и они откроют­ся вам. Впрочем, не ждите от мо­литвы одних восторгов, не уны­вайте, когда не ощутите радости. Ведь и так бывает, что стоишь в церкви, а будто внутри не сердце, а так, деревяшка, да деревяшка-то неоструганная… Ну что ж, и за это, то есть за деревяшку, спаси, Господи. Значит, надо так было. Ведь иная душа, пережив высо­кие восторги, и возомнить о себе может, а такое состояние смиря­ет ее. И вообще мы не можем требовать от Бога молитвенных восторгов — от нас требуется мо­литвенный труд, а радости посы­лаются от Бога, когда это Богу угодно и нам на пользу. Итак, бу­дем молиться Ему и положимся во всем на Его святую волю!

Молитва, пост и бодрствова­ние над собою, то есть хранение своих мыслей и чувств, делают нас победителями врагов нашего спасения. Самое трудное из этих трех дел есть молитва — вечная добродетель, которая вслед­ствие упражнения обращается в навык, а молитва до самой смер­ти требует побуждения, следова­тельно — подвига. Молитва труд­на, так как ей противится наш ветхий человек, но она трудна еще и потому, что враг со всею силою восстает на молящегося. Молитва есть вкушение смерти диаволу. Хотя, конечно, он уже умер духовно, но молитва как бы снова поражает его, а потому он всячески ей противится. Даже святые, уж кажется, должны бы только утешаться, но по време­нам и для них она трудна. Прав­да, молитва несет с собою и вы­сокие утешения, и не только пра­веднику, но и грешнику.

Заметьте эту последователь­ность: начинает хвалить Господа душа, и от этого приходит в весе­лие и начинает радоваться дух. Это относится ко всякому чело­веку, когда он начинает молиться или прославляет Бога.

Прп. Варсонофий Оптинский