О
молитве Господней: И остави нам долги
наша...
В этом прошении мы
просим о каких-то «долгах». Все мы знаем,
что под «долгами» разумеются грехи
наши. Почему грехи называются долгами?
Потому, что должник обязан заимодавцу,
у которого он взял деньги, и этим он
виноват перед ним, пока не отдаст
всего долга или пока не будет прощен
заимодавцем. И, чтобы понятнее нам
была наша греховность, вот Господь
и сравнил грехи наши с долгами, что
нам всем известно.
Но в этом есть высший
смысл. Долг потому и есть долг, что мы
кому-то должны. Кому же мы должны
своими грехами? Только Богу! Долг и грех
— эти понятия неразделимы. Т. е. если
человек не верует в Бога, то и никакого
греха не может, да и не должен
признавать, потому что не пред кем
отвечать. И наоборот — если мы веруем,
что Бог есть и что Он дал нам заповеди,
как нужно жить, тогда мы перед Ним
ответственны, хотя бы никто о наших
грехах, кроме нас, и не предполагал и не
знал...
И у всех народов было
сознание греховности. Христианство
в этом отношении как высшая форма
религии глубже других сознает
грехи. И понятно:
оно нас ставит ближе пред Лице Божие и
делает чувствительнее пред своей
совестью. Поэтому, чем совершеннее
христианин, тем больше сознает он себя
грешником…
А теперь поставим
такой вопрос: это прошение о грехах
поставлено после хлеба
насущного. Ведь
грехи несравненно хуже, тяжелее,
важнее, чем бедность, нищета, голод.
И казалось бы, что по значению их нужно
поставить выше хлеба.
Почему же они поставлены после него?
На это можно ответить так. Да, так именно
смотрит на этот вопрос и христианство,
и Церковь, и свв. отцы. Все, знающие
Евангелие и Послания и внимательно
следящие за собою и за жизнью, прямо так
и учат: единственное зло в мире есть
грех! На этом и нам надо твердо
установиться: единственное зло —
грех!..
<…> Да и то нужно
сказать: если мы научимся ограничивать
себя в жизни до насущного
хлеба, то
легче нам будет бороться и с грехами:
первое куда легче, а второе несравненно
труднее…
Митр. Вениамин (Федченков) |