Старец-затворник Гефсиманского скита Александр о молитве

Ученик: Батюшка, нам, мир­ским людям, часто нет времени сходить в храм Божий. И дома молиться препятствуют различ­ные дела. Если даже пойдешь в церковь, то нередко думается, что произойдут от того опуще­ния в делах.

Старец: Это вы говорите толь­ко для того, чтобы не признать своей неправды и оправдаться. Если мы имеем усердие ко храму Божию или к молитве, то никакие дела нам не воспрепятству­ют. Когда придет, например, к вам в гости кто из родных или знакомых или случится что-либо подобное, то вы оставляете свои дела и идете к гостям. А на молит­ву у вас нет времени: так мы дела­ем дело Божие с леностью и не­брежением.

Провести с кем-либо в празд­ной беседе несколько часов мы го­товы и рады были бы продолжать беседу после того, как она окон­чится. А когда станем на молитву, тотчас становится скучно, и пред­ставляются дела неотложные, и что настало уже время отдыха, и прочие невзгоды приходят.

Мы сами здесь уже себя осуж­даем, потому что, насколько в здешней жизни приобретаем мы усердие к всегдашнему памятова­нию Господа, настолько познаем Его и в будущей жизни... если же в здешней жизни мы ленивы к молитве, то и в будущей окажем­ся в таком же положении.

С подобным приведенному вопросом обращалась к старцу о. Александру и монахиня Каллисфения: «Совсем осуетилась, не нахожу времени помолиться и о сем скорблю». Старец ответил: «Не тот блажен, кто начал, но кто окончил. Избери время, хотя три раза проговори молитву Иисусову, и то спасительно».

Старец ставил внутреннюю молитву выше всех других добро­детелей. Один ученик сказал старцу: «Батюшка, простите ме­ня, я очень мало работаю для обители и скорблю о том». Ста­рец ответил: «Не заботься о том, а больше работай над душой сво­ей; зачем пришел сюда, чего ис­кать — не спасения ли души?».

По кн.: Великие русские старцы…