Из Слова на праздник Входа Господня в Иерусалим 

Между тем искупительная за наш род Жертва долженствовала быть принесена кем-нибудь из сы­нов человеческих. Ибо не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово (Евр. 2, 16), потому что кто начал покаяние, тот должен и окончить его. Но где же сын чело­веческий, который бы не был в беззакониях зачат и во грехах рожден, чистый, неповинный, в совершенной полноте богоподоб­ный, который мог бы быть вто­рым Адамом, подателем и про­водком новой жизни, ходатаем всыновляющей благодати Духа Святого? От времен первоначаль­ной древности шло в человечест­ве предание об обетованном семе­ни жены. Не напрасно указано на семя жены. Не сыном человека, а Сыном человечества долженство­вал быть Обетованный.

Потаенно проводилась в лю­дях линия очищенного челове­чества, и чем чище и бесстраст­нее являлась она, тем ближе под­ходила к Прекраснейшему сынов человеческих (Пс. 44, 3). Сами слова Сьн человеческий получали мало-по­малу особенное значение. Когда мы слышим, как многократно Гос- подь говорит пророку (Иезекиилю) сын человеческий, то невольно предполагаем при этом у Господа особенную некоторую мысль.

Сын Человеческий был Чело­век — истинный и совершенный, безгрешный и вземлющий грехи миpa (Ин. 1, 29), потому Ходатай Бога и человеков, примиривший нас с Богом в Своем Теле, посредст­вом Креста, убив вражду на нем (Еф. 2, 16), и в этом самом Теле от­крывший нам источник жизни и бессмертия. Он должен был во всем уподобиться братиям, чтобы быть милостивым и верным первосвящен­ником пред Богом, для умилостивле­ния за грехи наши (Евр. 2, 17); дол­жен был стать примирительной Жертвой за нас — Агнцем челове­чества, непорочным и пречис­тым, закланным за грехи людей, пострадавшим и искушенным, мо­гущим помогать искушаемым (ср.: Евр. 2, 18), приемлющим книгу су­деб человеческих, написанную вну­три и отвне, запечатанную семью пе­чатями, и разверзающим их одну за другой (Откр. 5, 1) до сконча­ния времен.

Архим. Антонин (Капустин). Проповеди. М., 2003.