Фарисеи и
мытари наших дней
Фарисейство древнее,
простое, тщеславное к нашему времени
возросло до фарисейства глубокого,
враждебно-презрительного и нестерпимого
в обществе учеников кроткого и смиренного
сердцем Господа Иисуса Христа. Обличенный
Им дух фарисейства по справедливости
подпал под всеобщее порицание; дух
мытаря, наоборот, сделался родным
Христовой Церкви. Но и фарисейский, и
мытарский дух получает себе достойную
оценку только в истинных фарисеях и
мытарях. Дух мытаря без сердца и без
убеждения, без смирения и без сокрушения
мытарева есть посмеяние слову и делу
Христову, равно как и фарисейство,
понимаемое только как теплое упражнение
боголюбивого чувства, есть прямая обида
благочестию и уничижение Церкви. Чтобы
как можно более не походить на фарисея,
мы с большой охотой прикрываем себя
мытарским духом и полагаем достаточным
сказать подчас то же, что и мытарь: «Боже!
Будь милостив ко мне, грешнику», забывая,
что не только простое возглашение чужих
слов, но иногда и истинная, горькая,
вопиющая молитва пророков и чудотворцев
отвергается Богом (Мф. 7, 22–23).
Чтобы не казаться
фарисеями, иные полагают нужным уже
мало того, чтобы не стоять вблизи алтаря
Господня, но и совсем не входить в
церковь, позволяют себе уничижительно
смотреть на церковные действия и
постановления, на мнимо фарисейское
поведение, обращение и занятия лиц,
которых христианское приличие и
обыкновение называют отцами и учителями,
и на многое другое. Когда истино верующий
и боящийся Бога христианин сочувствует
во всю меру сил и средств делу Божию и
церковному, с истинно мытарским смирением
ищет себе у святыни оправдательной
милости Божией, гордый лжемытарь и его
также оглашает именем фарисея. Набожность,
таким образом, выдается им за ханжество,
вера — за суеверие, любовь — за лицемерие…
Архимандрит
Антонин (Капустин) |