О фарисее
Фарисей молился следующим
образом: Боже! благодарю Тебя, что я не
таков, как прочие люди, грабители,
обидчики, прелюбодеи, или как этот
мытарь: пощусь два раза в неделю, даю
десятую часть из всего, что приобретаю...
(Лк. 18, 11–12).
«Сколько надо иметь
самонадеяния, чтобы отозваться о себе
подобным образом! И как можно забыться
до такой степени!» — думаем мы, особенно
когда слышим выражение: или как этот
мытарь. Нам хотелось бы от лица всего
человечества выразить негодование на
фарисея, который в христианском мире
издревле считался образцом гордости,
был предметом всеобщего укора и посмеяния.
Но нельзя не подумать иногда, что, может
быть, в этом деле не всякий слушающий
притчу имеет право быть судьей фарисея,
что, может быть, фарисей был только
откровеннее и искреннее других и по
детскому тщеславию высказал то, что мы,
его судьи, таим в глубине души, что,
вероятно, он был не пустоименным
ревнителем благочестия и сознавал, что
трудом и подвигом стал выше той ступени,
на какой стоят хищники, неправедники,
прелюбодеи и на которой, может быть, и
сам стоял прежде; и наконец, несомненно,
что он был возвышен духом по крайней
мере настолько, что занимался своим
нравственным совершенствованием и за
то, что имел, благодарил Бога.
Как не
пожелать иногда, чтобы многие из его
обличителей в этом случае походили на
него! Чтобы вполне и по достоинству
оценить всю незаконность фарисеева
поступка, надобно понять дух притчи.
Притча фарисея и мытаря относится к
кругу жизни высшей, духовной, молитвенной.
Фарисей и мытарь — это не гордость и
смирение в обыкновенном их смысле, а
два молитвенных расположения души:
ложное и истинное. Святая Церковь, вводя
нас в дух поста и сострадания Господу
нашему, хочет, чтобы источное начало
его, молитва, не была нам во грех, а
низвела в сердце глубокое покаянное
чувство и оправдала нас. «Не помолимся
фарисейски, братие...» — вот первые слова
богослужебной книги Великого поста.
Архимандрит
Антонин (Капустин) |