|
Дай мне здесь
на блюде голову Иоанна Крестителя
(Мф. 14, 8)
Видишь ли, как она [дочь
Иродиады] потеряла весь стыд, как вся
предалась диаволу? И о достоинстве
помнит, и того, однако же, не стыдится;
но, будто говоря о каком-нибудь кушанье,
просит принести на блюде эту священную
и блаженную главу! Даже не указывает и
причину (почему просит), так как никакой
не имела, но просто изъявляет желание,
чтобы в уважение ей было сделано зло
другому. Не сказала: приведи его сюда и
умертви, потому что не вынесла бы
дерзновения готовящегося к смерти
Иоанна; она боялась услышать грозный
голос умерщвляемого — ведь Иоанн не
умолчал бы и перед усечением. Потому и
говорит: Дай мне здесь на блюде... И Бог
потерпел это, не послал молнии свыше и
не попалил бесстыдного лица; не повелел
расступиться земле и поглотить злое
это сонмище, чтобы и праведника увенчать
больше, и тем, которые впредь будут
терпеть неправду, доставить обильное
утешение.
Итак, пусть выслушают
это те из нас, которые, живя добродетельно,
терпят насилие от злых людей. И тогда
Бог потерпел, чтобы живший в пустыне,
ходивший в кожаном поясе, в волосяной
одежде пророк, даже больше пророка —
тот, перед кем нет большего из рожденных
женами, был умерщвлен, умерщвлен
бесстыдной девой и развратной блудницей,
умерщвлен за то, что защищал Божественные
законы. Помышляя об этом, будем мужественно
переносить все, что ни случится нам
терпеть. Вот и тогда эта гнусная убийца
и преступница, как только хотела отомстить
огорчившему ее, так и могла сделать;
излила весь свой гнев — и Бог попускал
то. Хотя Иоанн ничего не говорил ей
самой, ни в чем не обличал ее, а винил
одного мужа, однако совесть была строгим
обличителем. Мучимая и угрызаемая ею
Иродиада неистово порывалась на большее
зло, всех вместе влекла к позору: и себя,
и дочь, и умершего мужа, и живого
прелюбодея,— стараясь превзойти прежние
свои преступления. [7–2–48–4]
из календаря "Год со святителем Иоанном Златоустом"
|
