|
И Слово стало
плотию... полное благодати и истины. И
мы
видели славу Его, славу, как
Единородного от Отца (Ин. 1, 14)
И прошел, говорит
Писание, о Нем слух по всей Сирии (Мф. 4,
24) и всем открыл Его; все отовсюду
возвещало, что Сам Царь сошел с небес.
Бесы отовсюду убегали и удалялись,
диавол посрамленный отступал, самая
смерть сначала понемногу устрашалась,
а потом и совершенно упразднялась,
всякого рода болезни были исцеляемы,
мертвые оставляли гробы, демоны —
бесновавшихся, болезни — немощных.
Виделись дела чудные и дивные, которые
поистине пророки желали видеть, но не
видели... Расслабленные и распавшиеся
члены укреплялись и соединялись один
с другим, омертвевшие руки получали
движение, расслабленные ноги внезапно
вскакивали, загражденные глухотой уши
отверзались, и громким голосом восклицал
язык, связанный дотоле немотой. Как
искусный художник восстанавливает
здание, развалившееся от времени, так
Он — общее естество человеческое:
отторгнутые части восполнял, распавшиеся
и расторгнутые соединял, а совершенно
отпавшие восстанавливал. Что же сказать
о восстановлении души, которое гораздо
удивительнее исцеления телесного?
Важно здоровье телесное,
но гораздо важнее здоровье душевное, и
тем важнее, чем душа превосходнее тела;
да и не потому только, но и потому, что
телесная природа следует направлению,
каким хочет вести ее Создатель, и
нисколько не противится, а душа, будучи
властна сама в себе и имея свободу в
действиях, не всегда повинуется Богу,
и именно в том, чего не хочет. Он
не желает против воли ее и насильно
делать ее непорочной и добродетельной; да
это не было бы и добродетелью; ее надобно
убеждать свободно и добровольно сделаться
такой; а это гораздо труднее врачевания
телесного.
Но Он совершил и это и
отогнал всякий род зла. И, как врачуя
тела, Он восстанавливал их не только к здоровью,
но и к совершеннейшему благосостоянию,
так и души не только освобождал
от крайней греховности, но и возводил
на самый верх добродетели. [8–1–12–2]
***
Приводя все эти чудеса
— чудеса в телах, чудеса в душах, чудеса
стихиях, заповеди, неизреченные, высшие
самих небес дары, законы, благоустройство,
силу убеждения, обетования в будущем,
наконец, страдания Его,— евангелист
изрек эти чудные и исполненные высокого
учения слова: и Слово стало плотию...
полное благодати и истины. И мы видели
славу Его, славу, как Единородного от
Отца. Мы не чудесам Его только дивимся,
но и страданиям — тому, как Он был
пригвожден к Кресту, бичуем, заушаем,
подвергаем оплеванию; как терпел удары
по голове от тех самых, которые были Им
облагодетельствованы.
Так и об этом обо всем,
что кажется унизительным, достойно
сказать то же изречение, как и сам
евангелист называет все это славой.
Действительно, все это было не только
делом промышления и любви, но и неизреченной
силы. Тогда-то и смерть упразднялась, и
клятва разрушалась, и бесы были посрамлены,
и торжество над ними открывалось, и
рукописание грехов наших было пригвождаемо
к кресту. Но тогда как эти чудеса
совершались невидимо, были и другие —
видимые, которые показывали, что Он есть
истинно единородный Сын Божий и Господь
всей твари. Когда блаженное тело Его
еще висело на Кресте, солнце сокрыло
лучи свои, земля поколебалась и вся
покрылась мраком, гробы отверзлись,
недра земли сотряслись и великий сонм
умерших восстал и пришел в город
(Иерусалим). Потом, когда камни приставлены
были к дверям гроба Его, еще и печати
приложены, Он, умерший, распятый,
пригвожденный, восстал и, исполнив
одиннадцать учеников Своих некоторой
непобедимой и Божественной силы, послал их ко всем людям, по
всей вселенной — врачевать их общее
естество, исправлять образ жизни,
распространять по всей земле познание
небесного учения, разрушать силу
бесовскую, открывать великие и неизреченные
блага, благовестить нам бессмертие души и вечную жизнь
тела, награды, превышающие всякий ум и
никогда не могущие окончиться. [8–1–12–3]
из календаря "Год со святителем Иоанном Златоустом"
|
