|
Очистим
жизнь свою
Будем же тщательно
внимать сказанному и не перестанем
читать и изъяснять. От частого чтения
мы получим много пользы; через это мы в
состоянии будем очистить жизнь свою и
истребить в себе терние. Таковы именно
грехи и житейские заботы — бесплодны
и болезненны. Как терние, с какой бы
стороны ни коснулись его, уязвляет
касающегося, так и житейские дела, с
какой стороны ни приступишь к ним, всегда
наводят печаль на того, кто связывает
себя ими и заботится о них. Но духовные
дела не таковы; напротив, они похожи на
драгоценный камень, который, как ни
повернешь его — отовсюду увеселяет
зрение. Например, сотворил ли кто
милостыню? Он не только питается надеждою
на будущее, но наслаждается и здешними
благами: он ничего не опасается и все
делает с великим дерзновением. Преодолел
ли кто злое вожделение? Еще прежде
наступления Царствия он уже здесь
получает плод, слыша похвалу и одобрение
от всех, а прежде всего от собственной
совести. Да таково и каждое доброе дело,
между тем как дела злые еще прежде
геенны, уже здесь мучат совесть. Если
ты грешишь, то подумаешь ли о будущем —
поражаешься страхом и трепетом, хотя
никто не наказывает тебя; подумаешь ли
о настоящем — имеешь много врагов, и
живешь в подозрении, и не можешь даже
прямо и посмотреть на обидевших тебя,
лучше же сказать, и на тех, которые не
обидели. От греха не столько получаем
мы удовольствия, сколько скорби: тут и
совесть вопиет, и посторонние люди
осуждают, и Бог прогневляется, и геенна
угрожает поглотить нас, и мысли не могут
успокоиться.
Тяжел, поистине тяжел
и невыносим грех — тяжелее всякого
свинца. Кто сознает его за собою, тот
отнюдь не может смотреть прямо... Так
Ахаав, хотя был крайне нечестив, но,
почувствовав грех, ходил с поникшею
головою, сокрушался и скорбел. Потому-то
он и вретище возложил на себя, и проливал
источники слез. Если и мы будем это
делать, если будем плакать, как Ахаав,
и сложим с себя грехи, как Закхей, то и
мы получим прощение. [8–2–88–3]
из календаря "Год со святителем Иоанном Златоустом" |
