|
Иоанн Златоуст:
О грехе и
покаянии
Итак, самое лучшее —
совсем не грешить; ниже этого — греша,
сознавать свои грехи и исправляться.
Если же у нас не будет и этого, то как мы
будем умолять Бога и просить об оставлении
согрешений, раз мы не обращаем на них
никакого внимания? Когда сам ты, совершив
грех, не хочешь осознать даже того
самого, что ты согрешил, то о каких же
грехах ты станешь умолять Бога? О тех,
которых не знаешь?
И как ты познаешь величие
благодеяния? Тяжкое зло — делать дела
постыдные; но когда делающий их стыдится,
это уже наполовину зло; когда же кто-нибудь
еще и похваляется ими, это уже крайнее
бесчувствие. Кто после совершения греха
осуждает грех, тот со временем может
опять восстать; но кто хвалит порок, тот
лишил уже себя врачества покаяния. <...>
Итак, если ты, греша, не скорбишь, не
почитай поэтому грех маловажным, но
потому-то самому особенно и стенай, что
ты не чувствуешь скорби о грехах. Не
оттого ведь происходит это, что грех не
уязвляет, а оттого, что согрешающая душа
бесчувственна. Если тот, кто не скорбит
о грехах других людей, достоин осуждения,
то заслуживает ли какого-нибудь извинения
тот, кто относится бесчувственно и
пренебрежительно к своим собственным
грехам? Если Павел пренебрегает
собственной пользой, чтобы обрести
спасение других, то какого наказания
не достойны будем мы, когда не хотим
отказаться даже от собственного вреда,
чтобы приобрести пользу других, но с
радостью губим вместе с собою и других,
тогда как можно спасти и себя и других.
Для того даны крылья
птицам, чтобы избегать сетей; для того
дан разум людям, чтобы они избегали
грехов. Но ты говоришь, что не знаешь
грехов. Но согласимо ли это со здравым
смыслом? Если относительно чужих грехов
ты и законы пишешь, и наказания определяешь,
и являешься строгим судией, то какое же
оправдание можешь ты иметь в своих
собственных грехах, говоря, что ты не
знаешь, что нужно делать? [12–2–24]
из календаря "Год со святителем Иоанном Златоустом"
|
