|
Не будем
отчаиваться, но омоем слезами нечистоту
греха
Но не может ли грех
привести к отчаянию или победить
милосердие Божие? И как погиб Иуда? Как?
Ведь покаяние не может быть принудительным.
Выслушай, что говорит ему учитель: что
Мне сделать с тобою, Иуда? Ты не знаешь,
что намерен сделать. Я знаю, но не хочу.
Качество грехов требует этого, величие
же милосердия удерживает. Что Мне сделать
с тобою? Пощадить тебя? Но ты станешь
еще нерадивее. Наказать? Но Мое милосердие
не дозволяет Мне этого. Что Мне сделать
с тобою? Не поступить ли мне с тобою, как
с Содомом, не поразить ли, как Гоморру?
Но Я — Отец, и Отец милосердый. И мы, зная
об этом милосердии, не будем отчаиваться,
но не будем также предаваться беспечности:
то и другое — погибель.
Отчаяние не позволяет
встать лежащему, беспечность заставляет
упасть вставшего. То имеет свойство
лишать дарованных благ, это не позволяет
освободиться от окружающего зла.
Нерадение низвергает с самого неба,
отчаяние приводит к бездне зла, подобно
тому как сохранение мужества заставляет
сейчас же спасаться оттуда бегством.
Взгляни на силу того и другого. Диавол
прежде этого был благ, но вследствие
нерадения и отчаяния ниспал в такую
бездну зла, чтобы потом уже не встать.
<...> Павел был хулитель, преследователь,
гонитель. Но так как он имел ревность и
не отчаивался, то он восстал и сделался
равным Ангелам. Иуда был апостол, но по
нерадению стал предателем. Разбойник
затем,— так как он не отчаялся даже
после того, как совершил столько зла,—
вошел в рай прежде всех. Фарисей за то,
что был самонадеян, ниспал с высоты
добродетели; мытарь же,— так как не
пришел в отчаяние,— был за это так
возвышен, что превзошел того. Хочешь, я
покажу тебе, как то же самое случилось
с целым городом? Так был спасен весь
город ниневитян.
Обратимся же и мы,
воззовем, омоем слезами нечистоту греха,
будем бить себя в грудь и лицо, почувствуем
грехи свои, чтобы и нам услышать от
Господа: сегодня будете со Мною в раю.[12–2–35]
из календаря "Год со святителем Иоанном Златоустом"
|
