|
Иоанн Златоуст: О корыстолюбии
Зачем,
человек, ты желаешь обогащаться от корыстолюбия, чтобы другим
доставалось золото и серебро, а тебе — проклятья и обвинения и чтобы
тот, у кого ты похитил, терзался и сетовал от недостатка необходимой
пищи и навлекал на тебя тысячи обвинителей? И что еще гораздо ужаснее,
когда потерпевший от тебя зло и потерявший все свое состояние предстанет
в тот день пред страшным судилищем, а ты не будешь иметь ни одного
защитника, что скажешь ты Судящему? Теперь ты еще можешь и подкупить
этот, человеческий суд, но тогда тот суд уже не подкупишь. <...> И
не говори мне: как такой-то наслаждается счастьем, будучи нечестив?
Если он и наслаждается, то не до конца. Не ревнуй, говорится, злодеям
(Пс. 36, 1), потому что они, как трава, скоро иссохнут и, как зеленеющий
злак, скоро увянут. Корыстолюбие есть некая старая закваска, и куда бы
она ни проникла, в какой бы дом ни вошла, делает его нечистым; и хотя бы
ты немного приобрел от неправды, она заквашивает все твое имущество.
Вот почему часто немногое, внесенное худо, лишало многого, собранного
хорошо. Но почему, скажешь, когда обогащающихся корыстолюбием много, они
не терпят одного и того же наказания? Непременно потерпят, хотя и не
тотчас терпят; если же теперь они и избегнут наказания, то тем более
бойся тогда, потому что они соблюдаются для большего наказания. Да если
сами они и избегнут его, то получившие в наследство их имущество
потерпят то же самое. Но как же это, скажешь, справедливо? Даже весьма
справедливо.
В самом деле, тот, кто
получил наследство, полное неправды, хотя сам и не похищал, тем не менее
отлично знал, что владеет чужим добром, и потому справедливо заслуживал
наказания. <...> Итак, если ты знаешь обиженных, то отдай им с
великою лихвою по примеру Закхея; если же не знаешь, раздели между
нуждающимися, и таким образом облегчишь зло. Если мы отдадим лишь все
чужое, нам нет никакой пользы. И это возвещает Закхей, который сказал,
что только тогда он умилостивил Бога, когда отдал вчетверо более того,
что было отнято. [12–2–8]
***
Если
Лазарь, который не потерпел никакой обиды от богача, а только не
получил для себя пользы от его имущества, становится суровым обвинителем
против него, то какое оправдание будут иметь те, которые, кроме того
что не дают милостыни из собственных средств, захватывают еще и чужое?
Если те, кто не напитал алчущего Христа, вместе с диаволом осуждаются на
огнь неугасимый, то какому же наказанию подвергнутся те, кто своими
хищениями даже предают Его голоду, обнажают одетого, не только не
принимают Его как странника, но и гонят, не только не посещают Его
болящего, но даже еще более удручают, не только не навещают заключенного
в узы, но и освобожденного стараются ввергнуть в темницу? Если тот, кто
любит любящих его, окажется в положении нисколько не лучшем язычников,
то какое прощение будет иметь тот, кто обижает не сделавших ему никакой
обиды? Подлинно, не только похищать чужое, но и не уделять другим из
своего имения есть хищение, любостяжание и грабительство. <...>
Устрашимся
же такого дела; убежим от греха. А избежим мы его, если вспомним о тех,
которые раньше нас делали неправды, предавались корыстолюбию и отошли
на тот свет: не пользуются ли их деньгами и трудами другие, тогда как
сами они терпят мучения, наказание и нестерпимые бедствия? Итак, не
крайнее ли безумие изнуряться и мучиться, чтобы и при жизни изнемогать
от трудов, и по смерти подвергнуться невыносимым казням и мукам? Что
может быть жальче хищника, когда все собранные им богатства часто
разделяют между собою враги и недруги, а сам он отходит отсюда, унося с
собою накопившиеся от них грехи, чтобы со всею строгостью дать ответ за
беззакония, которые он совершил из-за них? Что может быть несчастнее
корыстолюбцев, которые и жизнь свою делают тяжелее всякой смерти, снедая
и постепенно истощая ее заботами, печалями и постоянной бессонницей и
отгоняя от себя вследствие этого всякое удовольствие и добродетели, и
порока? [12–2–8]
из календаря "Год со святителем Иоанном Златоустом"
|
