Из беседы с афонским пустынником

об Иисусовой молитве: плоды молитвы

Молитвой подвижник приобретает великую любовь к Иисусу Христу и этой любовью соединяется с Ним. Следовательно, естественно любить то, что любит Бог, и желать того, что Он желает. Господь всем желает спастись и в познание истины прийти (1 Тим. 2, 4). Этого желает и делатель молитвы. Его волнует зло, происходящее в мире, и он чрезвычайно опечален отступлением и неведением братии. Поскольку грех всегда имеет космический масштаб и оказывает влияние на весь мир, молящийся переживает всю драму человечества и весьма скорбит о нем. Он живет борением Господа в Гефсиманском саду. Таким образом, он приходит в состояние прекращения молитвы о себе и молится непрерывно о других, чтобы они пришли к познанию Бога. Его очищение от страстей, приобретение животворящей Божественной благодати и молитва за других, происходящая из чувства всеединства человеческого рода во Христе Иисусе,— величайшая миссия. Так представляли себе миссионерское служение святые отцы. В стремлении к возрождению человеческой ипостаси и единства природы каждый, кто очищает себя, становится лицом, полезным для всего общества, ибо все мы — члены благословенного Тела Христова. Если радуется один член, сорадуются все члены, по апостольскому слову (1 Кор. 12, 26). Это мы видим образно и в лице Пресвятой Богородицы. Она обрела благодать и Сама впоследствии облагодатствовала и украсила всю человеческую природу. Очищенная и облагодатствованная, Она молится за весь мир. И мы можем сказать, что Пресвятая Богородица выполняет величайшую миссию и приносит действенную пользу роду человеческому.

Подвижник чувствует и единство всей природы. Его признает вся природа...

…Подвижник созерцает Христа и радуется Его Божественному присутствию. Тогда молитва идет без слов. Святой Исаак говорит, что если молитва — семя, то благодать — ее жатва. Подобно тому как жнецы удивляются, видя, как малое семя дает столь обильные плоды, так и боговдохновенные подвижники удивляются, глядя на урожай молитвы.

Он — порождение молитвы; тогда, по святому Исааку, ум не молится молитвой, но пребывает в благодати, в непостижимых предметах; и это неведение превосходнее знания. «Оно — священнотайное молчание» и «безгласие духа». Отцы считают такое состояние молитвенным, ибо оно — величайший дар, который дается за продолжительность молитвы и подается святым. Но человек не ведает его настоящего имени, ибо тогда прекращает молиться, поднимается над словами и смыслом. Многие отцы называют это состояние божественным субботствованием, или субботствованием ума… Единственно, что делает в тот момент человек,— плачет. Проливает обильные слезы не по причине греховности, как ранее, но в силу созерцания нетварной Божественной энергии. Слезы радующие, услаждающие, божественные, благодатные. Безболезненные слезы, освежающие и умиротворяющие сердце. Слезы, бодрящие лицо, образующие потоки и ручьи, заливающие глаза. Тогда человек находится в пленении. И не знает, в теле ли он или вне тела. Душу и тело охватывает такая радость, что невозможно описать ее человеческим языком...

Все земное тогда становится подобным праху и пеплу. Оно становится ненужным. Тогда не только не чувствуется волнение страстей, но и забывается сама жизнь, ибо любовь к Богу желаннее жизни и богопознание любезнее любого знания. О, исполненное радости священное созерцание! О, Божественная вечность! О, Божественный покой! О, Божественная любовь!

Митрополит Иерофей (Влахос)