Крестный путь к Царству Небесному

Заповеди ставят нас лицом к Лицу Абсолютного Существа. Все наши попытки соблюсти их — заповеди — неизбежно проваливаются. Мы обнаруживаем нашу полную непригодность для сего шествия. Мы видим в себе такие извороты духа — ума и такие страсти сердца, которые убивают нас. Страх отпадения от Бога, в Которого мы уверовали, велик. Мы непременно приходим в сердечную тугу от нас самих. Все, чем мы считали себя обогащенными в прошлом, мы отбрасываем и становимся обнаженными от всего: от наших земных привязанностей, знаний и даже воли: так мы обнищеваем, «истощаемся». Конечно, наиболее тяжкое испытание состоит в том, что, несмотря на предельное для нас напряжение пребывать верными Богу, мы терпим периоды богооставленности. Нищета духовная, соединяясь с болью богооставленности, погружает в отчаяние. Нам мнится, что над нами тяготеет некая страшная клятва. Мы можем страдать во всех планах нашего существа: духом, умом, сердцем, телом. Именно в подобные моменты духу нашему предстает библейское откровение о падении человека в своем подлинном трагизме, и вера в любовь Христа внушает нам предаться возможно полному покаянию. Чем глубже наше покаяние, тем шире раскрываются пред нами и глубины нашего «я», прежде скрытые от нас же самих. Ясно осознавая безнадежность нашего положения, мы начинаем ненавидеть нас такими, как мы суть.

Сей вид истощания или смирения не достигается человеческими усилиями. Это есть дар Бога Спасителя: благодать покаяния к прощению грехов (Лк. 24, 47). Мы не понимаем Его действий в нас, но все же Его силою мы сводимся до нуля, а нам жутко: Его нет с нами. Он, наше единственное искание и любовь, скрылся от нас.

Таким образом совершается наше очищение от проклятого (Быт. 3, 14–19) наследства; таким путем постепенно проникает в нас уже новая, несозданная энергия…

...Возвращаясь в ничто, мы становимся «материалом», из которого свойственно творить Богу нашему. Он, и никто другой, раскрыл для нас сие таинство. Отдавшись в Его святые руки, испытывая на себе Его творческий процесс, уразумеваем мы, как все, ниспосылаемое Им, превосходит нас: не видел того наш ум, не приходило нам сие и на сердце (ср.: 1 Кор. 2, 9). И нет конца удивлению пред Ним. О, как Он знает человека! Только Создавший нас может иметь такое в!едение о возможностях нашей натуры. Я ищу слова для выражения утерянной людьми тайны. Я умоляю Бога дать мне нужные слова. Прошу случайного читателя: не думай о мне, ничтожном, но смотри лишь на сущность предмета. Не я выдумал сие учение, но был научен снисхождением Божиим чрез Его избранника...

Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит... и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником (Лк. 14, 26). Появление внутри нас сей святой «ненависти» знаменует собою наше приближение к созерцанию сего святого таинства. Кому было дано сие страшное благословение, тот начинает познавать единого истинного Бога, и посланного Им Иисуса Христа (Ин. 17, 3), и поставляется он на пороге входа в Царство непоколебимое.

Переход из унаследованного нами от Адама растления в область невечернего света Христова есть событие более важное, чем все иные факты на земле. Признаком приближения к сему великому таинству служит появление в нас святой ненависти к самому себе (Лк. 14, 26). Сказано: ничто нечистое не войдет в Царство Агнца Божия (ср.: Откр. 21, 27). Испытаем сурово самих себя и без сожаления осудим себя во ад как недостойных Бога. Только так преодолеем мы нашу склонность снисходить к нашим немощам: прощать легко наши преступления, особенно если они совершены лишь в мыслях. Игра наша грандиозна; в ставку идет все наше существо; выигрыш — бессмертие во Свете безначальном. ...Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие, восхищают его (Мф. 11, 12).

Архимандрит Софроний (Сахаров)