***
Загробная
участь покаявшегося князя
Однажды
преподобный Пафнутий Боровский сидел
на церковной паперти и погрузился в
тонкую дремоту. Внезапно представилось
ему, будто отверзаются врата монастырские
и множество людей со свечами идут в
церковь, посреди же них — князь Георгий
Васильевич, который сперва поклонился
храму Божию, а потом блаженному отцу.
Равным образом и ему поклонился Пафнутий
и сказал: “Ты уже преставился, сын мой
и князь?” — “Действительно так,” —
отвечал Георгий. “Каково же ныне тебе
там?” — спросил Пафнутий. Тот отвечал:
“Твоими святыми молитвами, отче, благое
даровал мне Бог, наипаче же потому, что
когда я шел против агарян под Алексия,
у тебя чисто покаялся.” Когда начал
звонить пономарь, преподобный очнулся
от чудного видения и прославил Бога.
Богобоязненный князь этот Георгий,
безбрачный до конца своей жизни, часто
приходил на исповедь к преподобному
Пафнутию и говаривал своим присным:
“Всякий раз, когда иду на исповедь к
старцу, колена у меня подгибаются от
страха.” (Троицкий патерик. С. 244).
***
Рассказ ожившего
воина о виденном им загробном мире
Некий
воин погиб во время бури на море, и тело
его лежало на берегу бездыханным. Но
вскоре всемогущим Божиим повелением
душа его возвратилась в тело, и он ожил.
Воин рассказал, что было с ним по
разлучении души с телом: “Увидел я мост,
и под ним была тьма. Там текла река, и от
нее исходил нестерпимый смрад, и все
покрывала какая-то мгла. А перед мостом
расстилались прекрасные сады, покрытые
благовонными травами и украшенные
драгоценными цветами, и великое множество
мужей в белоснежных одеждах были там и
наслаждались неизреченным благоуханием.
Были там различные обители, исполненные
великого света. И строился там чудный
дом с великолепными украшениями, но для
кого, это я узнать не мог. По берегу реки
были еще многие обители, и от некоторых
из них исходило зловоние, и мгла к ним
приближалась, а другие были свободны
от всего нечистого.
На этом мосту для
людей было испытание. Грешники, хотевшие
перейти по нему, сталкивались в темную,
зловонную реку, а праведники беспечально
и свободно переходили мост.”
Итак, лгут
нераскаянные грешники, что ни блаженства
праведных, ни мучений грешников не
будет. Нет, будет и то и другое, и это для
них ужасно. Зловонная река, непроглядная
мгла застигнут их. А удаление от Бога,
бесплодное раскаяние, вечный огонь и
скрежет зубов — все это будет с ними. И
возопиют тогда они горам: падите
на нас! и холмам: покройте нас!
(Лк. 23:30). Но будет уже поздно. (Прот. В.
Гурьев. Пролог. С. 705).
***
У одного игумена в монастыре под руководством было двадцать иноков. Один из них был ленив: не соблюдал постов, неумеренно пил и особенно был невоздержан на язык. Старец-игумен постоянно уговаривал его исправиться и даже умолял. “Брат, — говорил он ему, — позаботься о своей душе, ведь ты не бессмертный, а потому и муки не миновать тебе, если не опомнишься.” Инок же шел наперекор старцу, нисколько не обращал внимания на его слова и в таком небрежении скончался. Сильно загрустил сострадательный старец о его душе и стал молиться. “Господи Иисусе Христе, Истинный Бог наш, — говорил он между прочим, — покажи мне, где теперь душа инока?” И часто просил он об этом Бога и, наконец, был услышан: однажды напал на него ужас и увидел он огненную реку и множество людей в ней, опаляемых огнем и громко стонавших. К величайшему огорчению, между страждущими он увидел и умершего в небрежении своего ученика, находившегося по самую выю (шею) в пламени. “Не ради ли того, чтоб избежал ты этой муки, я умолял тебя, — воскликнул тогда игумен, — чтоб ты хоть сколько-нибудь позаботился о своей душе, чадо мое? Видишь ли теперь, до чего ты довел себя?” — “О отче, — отвечал инок, — слава Богу и за то еще, что по твоим молитвам получила отраду хотя бы голова моя!” Этим видение и кончилось. (Прот. В. Гурьев. Пролог. С. 260).
***
К Иоасафу, когда он был еще юношей, послан был Богом преподобный Варлаам. Он научил его вере, крестил, помолился о нем Богу и, дав целование о Христе, возвратился в пустынь. После его отшествия Иоасаф стал усиленно подвизаться и постоянно проводить время в молитвах и слезах. Трудно сначала было юному христианину, окруженному язычниками, нести свой крест. Но Господь не оставил его. В первые же дни новой христианской жизни во сне он сподобился следующего видения. Он узрел себя восхищенным в рай, и там ему показаны были все те блага, которые ни слово человеческое не может передать, ни [плотское] око — видеть. Перед ним открылся чудный город, сиявший золотом и драгоценными камнями, и видел он множество Ангелов, певших и славивших Бога. Иоасаф обратился к ним с просьбой, чтобы они позволили ему остаться с ними, но услышал, что для того, чтобы быть в раю, нужно возвратиться в мир и подвизаться. Это видение еще больше усилило желание Иоасафа служить Господу. Он усугубил свои подвиги и, наконец, чтобы всецело посвятить себя Богу, ушел к Варлааму в пустыню. Там, без сомнения, ему было еще труднее, но Господь снова укрепил его видением. Ему опять явились те Ангелы, которых он видел прежде, и опять ввели его в Небесный нерукотворенный Град. При входе же в него он видел двух других Ангелов, которые держали два светлых, неизреченной красоты, венца. Иоасаф спросил, кому они предназначены, и услышал ответ, что один из них предназначен ему за то, что он спасет множество душ и будет украшен постничеством, а другой, ради него, дается его отцу. После этого видения, говорит сказание, “Иоасаф еще в большее подвизание вниде и по мале времени прейде в пресветлый оный Град и неизреченный.” (Прот. В. Гурьев Пролог. С. 196).
***
Однажды авва Макарий, ходя по пустыне, нашел лежавший на земле человеческий череп. Когда авва прикоснулся к нему пальмовой палкой, которая была у него в руке, череп подал голос. Старец сказал ему: “Кто ты?” Череп отвечал: “Я был жрецом идолопоклонников, которые жили в этом месте, а ты — авва Макарий, имеющий в себе Святого Духа, когда, умилосердясь над теми, кто находится в вечной муке, ты молишься о них, то они получают некоторое утешение.” Старец спросил: “В чем состоит это утешение?” Череп отвечал: “На сколько отстоит небо от земли, на столько огня под ногами нашими и над нашими головами. Мы стоим посреди огня, и никто из нас не поставлен так, чтобы видел лицо ближнего своего. У нас лицо одного обращено к спине другого. Но когда ты помолишься о нас, то каждый несколько видит лицо другого. Вот в чем наша отрада!” Тогда старец, обливаясь слезами, сказал: “Горе тому дню, в который родился человек, если только таково утешение в муке!” К этому старец присовокупил: “Есть ли мука более тяжкая этой?” Череп отвечал: “Ниже нас мука больше.” Старец сказал: “Кто в ней?” Череп отвечал: “Нам, не ведавшим Бога, оказывается хоть некоторое милосердие, но те, кто познал Бога и отрекся от Него и не исполнял волю Его, находятся ниже нас.” После этой беседы старец предал череп земле. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 311. № 10; Достопамятные сказания. С. 153).
|
