***
Подполковник
В. Милонов трижды слышал голос, настоятельно
призывавший его к самоубийству; когда
же офицер перекрестился, голос перестал
тревожить его
Жизнь
послушника Василия Милонова, в миру
отставного полковника гвардейской
артиллерии, замечательна обращением
его из неверующего в верующего и
кающегося.
По его собственному признанию,
в молодости он был вполне неверующий
человек и, служа в гвардии в Петербурге,
отличался в кругу товарищей разнузданностью
нрава. Все святое ему было нипочем: он
кощунствовал над святыней, смеялся над
всяким выражением христианского
благочестия, отрицал саму веру в Бога
и вечную будущность человека. Мать его
— старушка, женщина глубоко верующая
и благочестивая, просила его остепениться,
но напрасно. Сын ее продолжал кутить и
развратничать, а она молилась за него
усердно Богу, и Господь, хотящий всем
спастись, внял ее мольбам.
Однажды, после
попойки в кругу товарищей, Милонов
вернулся к себе на квартиру и прилег
отдохнуть. Не успел закрыть глаза, как
слышит голос из-за печки: “Милонов,
возьми пистолет и застрелись.” Это его
очень изумило: он думал, что кто-то над
ним шутит. Осмотрел комнату, никого не
нашел и решил, что это игра воображения.
Но голос снова ясно послышался из
прежнего места и на этот раз весьма
настоятельно требовал взять пистолет
и застрелиться. Встревоженный, он крикнул
денщика и рассказал ему, что слышал уже
несколько раз неведомый ему голос из-за
печки, призывающий взять пистолет и
застрелиться. Денщик — верующий человек
— сказал, что это — явно бесовское
наваждение. Он посоветовал барину
перекреститься и помолиться Богу.
Милонов, давно не крестившийся и не
молившийся, выбранил денщика за такое
предложение, посмеялся над его суеверием
и больше не хотел его слушать. Но денщик
умолял последовать его совету: когда
послышится голос, осенить себя крестным
знамением. “Тогда увидите, что и Бог и
бес существуют, голос сейчас же
прекратится, ибо ясно, что он бесовского
происхождения и хочет склонить вас к
самоубийству, чтобы погубить вашу душу.”
Отпустив денщика и несколько успокоившись,
Милонов опять услышал прежний голос
из-за печки и решился перекреститься.
Голос мгновенно умолк. Это поразило
его. Он стал задумываться, вспоминать
свою прежнюю жизнь. Невольный ужас напал
на него, и он решился навсегда расстаться
с прежними привычками и остальные дни
свои посвятить покаянию в грехах.
Нимало
не медля, подал он в отставку и, надев
простой овчинный тулуп, пешком пошел в
Киев с намерением поступить для покаяния
в Киево-Печерскую Лавру. Лаврское
начальство затруднилось его принять и
заставило лично явиться к митрополиту.
Тот очень удивился, видя перед собой
полковника в нищенской одежде. Но когда
Милонов откровенно рассказал ему свою
жизнь, он не советовал оставаться в
Лавре, как обители городской и шумной,
а велел отправиться в пустынную Глинскую
обитель к старцу-игумену Филарету и под
его опытным руководством подвизаться
для спасения своей души. Милонов так и
сделал, пришел в Глинскую пустынь,
открылся игумену Филарету и был принят
в число братии. (Глинский патерик. С.
227).
***
Ради молитвы
аввы Патермуфия Господь даровал иноку
три года на покаяние
Авва Патермуфий
посетил брата и застал его лежащим на
одре болезни. Брат нелегко расставался
с жизнью: совесть тяжко смущала его, он
трепетал.
“Отчего ты, чадо, не готов к
исходу? Видно, совесть — изобличительница
твоего нерадения — не отступает от
тебя.”
И больной взмолился: “Прошу
тебя, отче, исходатайствуй перед Богом,
да продлит, хотя бы ненамного, мою жизнь,
чтобы мне очиститься.”
— “И ты просишь
еще короткого срока для покаяния, когда
уже настал конец твоей жизни? — удивился
старец.
— А что ж ты делал раньше, во все
продолжение жизни? Разве не мог ты лечить
тогда свои язвы? Нет?! Ты к старым прилагал
свежие..!”
Еще более настойчиво молил
его умирающий.
“Если ты к старому злу
не станешь прибавлять нового, — отвечал
старец, — мы помолимся о тебе. Бог благ
и долготерпелив и продлит еще ненадолго
твою жизнь, чтобы ты мог уплатить свои
долги.”
И, преклонив колена, старец
начал молиться. Потом, поднявшись,
обратился к больному со словами: “Господь
дает тебе еще три года жизни, — только
бы ты всем сердцем обратился к покаянию.”
И, взяв его за руку, воздвиг с одра
болезни. Выздоровевший немедленно
последовал в пустыню за аввой.
Прошло
три года. Авва привел брата на то место,
откуда они ушли три года назад, И все
пришли в изумление: точно Ангел Божий,
а не человек стоял перед всеми, — так
глубоко было его обращение к Богу! Между
тем собралось множество братии. Старец
поставил его посреди всех и, ставя его
в пример, всю ночь беседовал с братией
о плодах покаяния и обращения к Богу.
Беседа продолжалась. Брат точно тихо
засыпал и заснул навеки!
(Руфин. Жизнь
пустынных отцов. С. 60).
***
Умирая,
авва Сисой просил у пришедших за ним,
чтобы дали ему время на покаяние
Рассказывали
об авве Сисое.
Когда он болел, сидели у
него старцы и с некоторыми он разговаривал.
Старцы спрашивали его: “Что ты видишь,
авва?” — “Вижу, — отвечал он, — что
идут за мной, и прошу их, чтобы дали мне
несколько времени на покаяние.”
Один
из старцев говорит ему: “Если и дадут
тебе некоторое время, можешь ли теперь
принести спасительное покаяние?”
— “Я
не могу этого сделать, — отвечал старец,
— но хотя бы поплачу о своей душе, и
этого довольно для меня”
(Достопамятные
сказания. С. 257. № 43).
***
Брат спрашивал авву Пимена: “Я сделал великий грех и
хочу каяться три года.” — “Много,” — говорит ему авва Пимен. “Или один год,” —
говорил брат. “И то много,” — сказал опять старец. Бывшие у старца спросили, не
довольно ли сорока дней. “И этого много, — сказал старец. — Если человек
покается от всего сердца и более уже не будет грешить, то и в три дня примет
его Бог.”
(Древний патерик. 1914. С. 30. № 10).
***
Спрошен был старец одним воином,
принимает ли Бог раскаяние. И старец, поучив его многими словами, говорит ему:
“Скажи мне, возлюбленный, если у тебя разорвется плащ, то выбросишь ли его
вон?” Воин говорит ему: “Нет! Но я зашью его и опять буду носить.” Старец
говорит ему: “Если ты так щадишь свою одежду, то тем паче Бог: разве не пощадит
Он Свое творение?” И воин, убедившись в этом, отошел с радостью в свою страну.
(Древний патерик. 1914. С. 35. № 23).
|