– Отец Андрей, какое место чувство юмора, по-вашему, занимает в духовной жизни человека?
– Мне кажется, что это некий балансир – чтобы не относиться к самому себе слишком серьезно. Чтобы не раствориться в своем сане, статусе церковном, в катехизисах, которые читаешь.
Мы сегодня – это Церковь неофитов. Именно к нам относится строчка Андрея Вознесенского “расформированное поколение: мы в одиночку к истине бредем”. В таких условиях особенно важно, придя в Церковь, сохранить чувство юмора.
Мы не несем в себе органической православной традиции. Большинство из нас не впитало в себя Православия “с молоком матери”, или на бабушкиных коленях. Для нас это был некий выбор, зачастую очень трудный, мучительный.
К Православию мы приходим по книжкам. А книжки, пусть даже святоотеческие книжки, это очень важный срез православной мысли, но это только часть Православия. А сам опыт жизни в Православии – он гораздо богаче.
Люди, которые в Церковь пришли именно по книжкам, не имея опыта реальной жизни: в священнической среде, семинарской, монашеской, люди, которые не знают, например, как общаются между собой епископы, когда остаются наедине, - такие люди бывают смущены. Они считают, что, войдя в Церковь, они отреклись от права на улыбку. Это не так.
Более того, улыбка просто необходима – когда это самоирония. Очень важно уметь смотреть на себя, улыбаясь. Иногда с горькой улыбкой: это форма юродства и покаяния.
– Но все-таки, каждый на собственном опыте знает, что после некоторых, даже очень “удачных” шуток бывает как-то не по себе…
– А вот чего не должно быть у любого человека, не только православного – не должно быть злой иронии, издевательства над другим человеком. Привычный в светском, студенческом мире “стебный” стиль общения, с бесконечными подколками и подначками – на самом деле верный способ разрушить товарищеские, дружеские отношения с другими людьми. Вот этот стиль, мне кажется, не стоит приносить в нашу церковную жизнь.
С другой стороны, я очень благодарен этому стилю за то, что сам когда-то через него прошел в студенческие годы. Потому что вижу по семинаристам: ребята, у которых нет опыта такого общения, теряют “спортивную форму”. Когда ты живешь в молодежной среде и понимаешь, что любой твой жест, любое слово будет тут же перетолковано в возможно худшую сторону, и с максимальным ущербом для твоей репутации. Это заставляет держать себя в форме, и постоянно думать, как твое слово будет принято недружественным ухом. В современном мире, где православные оказываются сверхобстреливаемым меньшинством, мире, где популярен “Код да Винчи”, я думаю, что стоит об этом помнить.
– Главный аргумент поборников “сугубой печали” - Священное Писание не содержит ни единой шутки, нельзя представить себе смеющихся святых, а в Евангелии ни разу не сказано, что Христос улыбался.
– Знаете, я не могу не высказать одного, неожиданного тезиса: я со Златоустом не соглашаюсь. Я очень люблю и почитаю его, это один из любимейших мною святых! Но именно Иоанн Златоуст первым сказал, что Христос никогда не улыбался.
Всё-таки, Иоанн Златоуст не был апостолом. Он не ходил с Христом по Палестине, и потому биографические данные о Христе, которые впервые высказываются спустя 400 лет после жизни нашего Спасителя, не имеют канонической непререкаемости. Я думаю, что Христос, когда играл с детьми, обращался к ним, место для улыбки у него было.
Святые, кстати говоря, могут быть улыбчивыми. Я недавно нашел удивительную икону. Это сербская афонская икона 12 века, где изображен святой Симеон Богоприимец. Знаете, это единственная икона, которую я в своей жизни встречал, где святой улыбается. На ней святой Симеон Богоприимец держит на руках Младенца Иисуса и улыбается. Так что и святые имеют право на улыбку. Мне очень дорога фотография преподобного Амвросия Оптинского, где он улыбается.
Вообще, там, где святость, там радостность. Там, где человеку хорошо – а душе ведь с Богом хорошо – там будет радость, будет и смех.
– Отец Андрей, а святые шутили?
– Я напомню знаменитый рассказ об Антонии Великом, который смутил одного православного охотника. Тот услышал, что старец рассказывает ученикам смешные истории. Старец попросил этого охотника: Ты сними лук, и натяни его. Натяни, натяни еще больше! Не могу, сказал охотник. – Тетива порвется! Вот видишь, - говорит Антоний. – Ты свой лук пожалел. А за что же ты осудил меня, когда я дал послабление своим братьям?
Юмор есть у святых отцов. Иногда это юмор даже очень жесткий, иронический и сатирический.
Был такой жанр античной риторики, псогос – это искусство риторического поношения оппонента. Например, Василий Великий пишет об одном из своих оппонентов-еретиков: “Ну как могут быть прямые мыcли у того, чьи ноги кривы?!”. Конечно, у святых отцов бывают и другие виды юмора, и самоирония.
Юмор встречается даже на страницах Библии. Преподобный Ефрем Сирин предполагал, что когда Бог произносит в Книге Бытия фразу над согрешившим Адамом: “Вот, он стал как один из Нас, знающий добро и зло.” – преподобный Ефрем считает, что это некая Божия ирония. Так же считает и преподобный Максим Исповедник.
В Библии есть место и для горькой иронической улыбки, и для доброй, сочувственной. Поэтому православному человеку не стоит этого стесняться.
Не надо всю свою жизнь превращать в сплошное юмористическое шоу, это плохо. Любой из нас знает, что когда смех длится больше минуты, почему-то он оказывает такое разрежающее, опустошающее воздействие на душу.
Поэтому впадать в хохот, а тем более без причины, а уж тем более из-за какого-то юмориста, наверное, не стоит. А разрешить себе право на улыбку – почему бы и нет? |
