Апостол Павел
о трудах благовестия
Ибо в учении нашем
нет ни заблуждения, ни нечистых побуждений,
ни лукавства; но, как Бог удостоил нас
того, чтобы вверить нам благовестие,
так мы и говорим, угождая не человекам,
но Богу, испытующему сердца наши. Ибо
никогда не было у нас перед вами ни слов
ласкательства, как вы знаете, ни видов
корысти: Бог свидетель! Не ищем славы
человеческой ни от вас, ни от других: мы
могли явиться с важностью, как Апостолы
Христовы, но были тихи среди вас, подобно
как кормилица нежно обходится с детьми
своими. Так мы, из усердия к вам, восхотели
передать вам не только благовестие
Божие, но и души наши, потому что вы стали
нам любезны (1 Фес. 2, 3–8).
Наше учение — не обман.
Ибо обманывающие не подвергают себя
опасностям, а скорее вдаются в роскошь:
я же подверг себя опасностям. Отсюда,
таким образом, ясно, что мое учение не
обманывает и что не за человеческие
дела я принимаю на себя опасности, а за
Божественные и непреложные...
Не сказал: мы терпели
бесчестие; или: не пользовались честью,
чтобы не показалось им это упреком, но:
мы не искали почестей, хотя этого
действительно и требовала проповедь.
Ибо если царских послов мы удостаиваем
большой чести, то гораздо более должны
почитать посланников Божиих. Посему
как же мы будем делать что-либо ради
славы, когда в качестве учителей мы не
желали почестей ни от вас, ни от других?
Тихи, то есть кротки,
необременительны. Или: тихи среди вас,
то есть незлобивы, нечестолюбивы. Ибо
незлобивый ничего такого не помышляет...
Посему не только, говорит
апостол, мы не брали ничего от вас, но:
восхотели, то есть сильно желаем
истощить для вас даже души свои, если
нужно будет. Посему подавать благовествование
— дело драгоценнейшее, но отдать душу
— гораздо труднее и есть дело необыкновенной
любви,— таков его вывод.
Блаженный
Феофилакт Болгарский |