Первоначальная
христианская проповедь:
благовестие
о «новом народе» и «третьем роде»
Сознание быть народом,
и притом первозданным и вместе новым,
не оставалось в Церкви только абстрактным
и бесплодным, но развивалось в различных
направлениях; здесь, как и в других
случаях, синагоги были предшественницами,
но христианские общины отняли у них это
сознание и насколько возможно расширили
его за границы, в каких оно до тех пор
находилось.
В трех направлениях
главным образом развивали христианские
общины свое сознание быть первоначальным
народом: 1) они утверждали, что они, как
и каждый другой народ, имеют свой
собственный образ жизни; 2) они старались
доказать, что философские познания,
культ и государственное устройство
других народов, насколько оно достойно
внимания, являются не чем иным, как
плагиатом христианской религии; 3) они
начали, пока только в области идей,
строить политические соображения
относительно их собственного значения
в римском мировом государстве и
действительного отношения между ним и
собой, как новой мировой религией.
Рассуждения раннейшего
христианства в отношении <к государству>
были двоякого рода. Тему для первого
порядка дал апостол Павел в Послании к
Филиппийцам: наше жительство на небесах
(ср.: Флп. 3, 20)... Сообразно с этим христиане
чувствовали себя здесь, на земле, как
странники и пришельцы; они ходили в
вере, и весь их образ жизни был бегством
от мира, мотивированным исключительно
надеждой на потустороннее Царство…
<И> уже в апостольских
Посланиях с большей настойчивостью,
чем в отношении к какому-либо другому
догматическому пункту, указывается на
обязанность христиан быть «светильниками»
среди этого развращенного и погибельного
рода. Не как язычники и иудеи, но как
«народ Божий» — вот основное решение
задачи.
Адольф Гарнак |
