Сретение Владимирской иконы Божией Матери в Москве

В 1395 г. на восточной границе Московской Руси появился новый грозный враг — Тамерлан, «властитель мира», «железный хромец», как его называли современники. Угроза нового разорения, еще более страшного и жестокого, чем нашествие Бату-хана, заслонила все житейские заботы и попечения. Пост и молитва стали основным деланием людей без различия рода и звания.

Великий князь Василий Дмитриевич собрал войско и выступил с ним на берег Оки за Коломной, поджидая Тамерлана. Готовясь сразиться с иноверными, князь Василий вспомнил о том, как святой благоверный великий князь Андрей Боголюбский шел в поход против волжских булгар, как молился перед Владимирской иконой, которую несли перед войском, как было явлено знамение помощи Царицы Небесной. Он написал митрополиту Киприану письмо с повелением принести в Москву чудотворный образ.

В день Успения Пресвятой Богородицы владимирское духовенство передало в руки почетной депутации духовенства московского великую святыню своего города. Плакали и стенали владимирцы, провожая икону в дальний путь, в глубине души надеясь, наверное, на то, что не пойдет Владычица из Своего избранного града, из Своего дома, как часто называли Успенский собор. Чуда не случилось, икона шла путями Промысла Божия в новый стольный град Руси. Но на все времена сохранилось за этой иконой название Владимирской — в память о Владимире, стольном граде Государства Российского, выстоявшем в тяжелые времена монголо-татарского ига…

…Десять дней Владимирская икона шествовала по Руси. По сторонам дороги стояли на коленях люди и в слезной молитве просили заступления Пресвятой Богородицы. Москвичи вышли за городские стены, на Кучково поле, и ждали прибытия святыни. Завидев издали приближающуюся процессию, все пали на колени и в молитве, которая творилась «единеми усты и единем сердцем», излили свою скорбь и свое упование, словно Сама Владычица Богородица шествовала к ним. Слезы были у всех на глазах, но в этих слезах уже не было безнадежного отчаяния — в них было предчувствие радости избавления.

А между тем, разорив и разграбив Елец, Тамерлан остановился на берегу Дона и две недели простоял там, не отдавая приказа двигаться дальше. А в тот самый час, когда москвичи встречали Владимирскую икону, Тамерлан задремал в своем шатре. Пробудился он в страхе и недоумении и тут же приказал созвать своих мудрейших советников и рассказал им о видении, которое сильно напугало его. Он видел высокую гору, с горы спускались к нему святители с золотыми жезлами, а над ними на воздухе в неизреченном свете стояла величественная Жена, тьмы Ангелов окружали Ее, в их руках сверкали огненные мечи. Разом подняв их, они устремились на Тамерлана — и он очнулся от своего сна. Мудрецы сказали ему, что он видел Матерь христианского Бога, Заступницу русских, что сила Ее неодолима. Тамерлан приказал повернуть свои войска в степь. И монголы, и русские были одинаково изумлены таким решением, а летописец свой рассказ заканчивает короткой, но очень емкой фразой: «И бежал Тамерлан, гонимый силою Пресвятой Девы».

Великий князь Василий Дмитриевич повелел основать монастырь в честь Сретения Владимирской иконы Пресвятой Богородицы на том самом месте, где москвичи встретили святыню. В память об этом событии было установлено празднование в честь Сретения Владимирской иконы Божией Матери в Москве.

Архимандрит Кирилл (Павлов)