Великий исихаст

Преподобный Сергий был искусным делателем «умной молитвы», которая совершается в сердце и проникает все внутреннее существо человека и озаряет человека Божественным Нетварным светом. За истинное понимание природы этого Света в XIV веке в Православной Церкви шла напряженная борьба. Отшельники, удалившиеся из обителей, чтобы следовать примеру древних отцов, после многих лет суровой аскетической жизни достигали этих благодатных состояний. От них узнал о Нетварном свете и весь православный мир. Особенно распространена была эта молитвенная практика на Афоне, откуда обновленное учение святых отцов о молитве распространилось по всем православным странам. Делателей «умной молитвы» стали называть исихастами.

Знание о Нетварном свете было добыто в труднейшем подвиге поста и молитвы, которым души подвижников высветлялись до небесной чистоты, без которой невозможно узреть Бога.

Европа в то время уже стояла на пороге эпохи Просвещения, и новые учителя уже уводили народы от православной веры в дебри бескрылого рационализма. Человек, с его поврежденной грехом душой и несовершенным умом, становился мерой вещей, и Сам Бог казался ему уже не таким великим, всемогущим и непостижимым, каким Его восприняли первые христиане. Кумиром отступивших от правой веры стал итальянский монах Варлаам.

За чистоту православного учения о Боге и путях познания Божественных действий в мире восстал святитель Фессалонитский Григорий Палама. Восприняв от афонских старцев науку умной сердечной молитвы, он удалился на пустынное жительство в пещеру и провел там 10 лет в подвиге молитвы и созерцания. После столь долгого затвора он ослаб здоровьем и вынужден был прийти в Фессалонику на лечение. Там и началась его длительная и изнурительная борьба с Варлаамом и его учениками...

...В эту борьбу оказались вовлеченными святители, монахи, простые миряне во всех православных странах. Преподобный Сергий в своей радонежской глуши делал то же великое дело, которое творили все великие исихасты того времени. Несомненно, он знал о том, что происходило в православном мире, и о нем знали в Константинополе. Он был духовным другом и соратником святителя Московского Алексия, который бывал в Константинополе и находился в дружбе с Константинопольскими Патриархами Филофеем и Каллистом, искусными делателями «умной молитвы». От Патриарха Филофея преподобный Сергий получил послание и дары. Писал к нему и Патриарх Каллист I. Искусный делатель «умной молитвы» святитель Московский Киприан был в духовной дружбе с Преподобным, который высоко ценил богомудрого святителя и во время смуты в церковных делах, возникшей после кончины святителя Алексия, держал его сторону, рискуя навлечь на себя гнев великого князя.

Господь открывал ближайшим ученикам Преподобного, что их любимый Авва достиг такой высоты созерцаний, что Божественный свет нисходит на него и от него невидимо изливается вовне. Преподобный Исаакий Молчальник, бывший одним из самых близких учеников Преподобного, видел некий Божественный огонь, исходивший из руки благословляющего Сергия и окружавший как благословляющего, так и благословляемого. Архимандрит Симон видел, как курился над престолом в алтаре тот же Божественный огонь во время служения Преподобного, а потом, свившись, ушел в чашу, из которой причастился Божий угодник. Видели ученики в небесном сиянии Ангела, сослужившего смиренному Троицкому игумену и следовавшего за ним неотступно, покрывая и его небесной славой. Видел и ощущал этот огнь и бесноватый вельможа, приведенный к Троице за исцелением, о чем было рассказано выше...

...Угодно было Господу засвидетельствовать высоту подвижнической жизни Преподобного и перед посланцами далекого Константинополя. Прибывший по делам в Москву греческий епископ, наслышанный о подвижнической жизни Радонежского игумена, приходил в Троицкий монастырь, чтобы самому убедиться в правдивости того, что он слышал от других людей. Возможно, было в его душе недостойное его сана и святости того места, которое он собирался посетить любопытство. Может быть даже, что некое чувство превозношения столичного грека перед скромным русским игуменом затерянной в лесах небольшой провинциальной обители гнездилось в тайниках его души: как может в такой глуши явиться такой подвижник, который мог бы стать украшением и Святой Горы Афон?

Епископ уже подходил к обители, как вдруг им овладел непонятный страх, а когда, войдя в ворота, он впервые увидел Преподобного игумена, внезапная слепота поразила его глаза, так что Преподобный вынужден был вести епископа за руку. Это вразумление Божие так подействовало на пришельца, что он тут же исповедал свои сомнения перед смиренным старцем. Преподобный Сергий сотворил молитву и прикоснулся к глазам епископа — и зрение тотчас же вернулось к нему. Потрясенный таким очевидным благодатным свидетельством святости русского подвижника, с тех пор епископ этот везде рассказывал о дивном русском подвижнике.

Этой молитве, очищающей, преображающей, низводящей на молитвенника благодать Божию, творящей чудеса, более полувека учил Преподобный своих учеников. А они, в свою очередь, учили этой молитве новых искателей истинно монашеской жизни, которые приходили за этой наукой уже к ним, в новые обители, которые Господь судил им основать по всей земле Русской. Токи благодати Божией, низведенные на Русь этой молитвой, незримо просвещали, питали и укрепляли ее, созидая будущую Куликовскую победу.